— Как лицо? — спросил Брюс.
Майк провел рукой по двум параллельным вздувшимся ссадинам на лбу.
— Да ничего, — ответил он и, подняв голову, посмотрел на платформу, где стоял Уолли Хендри. — Зачем ты меня остановил…
Брюс не ответил. Он тоже глядел на Хендри, который неловко прислонился к борту платформы — похоже, боль еще не отпустила, — и вполоборота разговаривал с Андрэ.
— Дал бы его убить, — продолжал Майк. — Тот, кто может хладнокровно застрелить двух маленьких детей, а потом еще и смеяться…
Майк не закончил, но его кулаки сжимались и разжимались.
— Не твое дело, — сказал Брюс, почувствовав скрытый упрек. — Ты кто такой? Карающий ангел Господа?
— Не мое дело, говоришь? — Майк резко повернулся к Брюсу. — Черт побери, да что ты за человек?! Надеюсь, ты шутишь.
— Я тебе говорю простым языком, что я за человек, Хейг, — ровно ответил Брюс. — Я тот, кто не лезет в чужие дела и не мешает жить другим. Я готов предпринять соответствующие меры, чтобы никто не нарушал законы, предписанные нам обществом. Но и только. Хендри совершил убийство. Согласен, это плохо. По возвращении в Элизабетвиль я обращу на лейтенанта Хендри внимание тех, кто по долгу службы этим занимается, а вот размахивать знаменами и цитировать Библию с пеной у рта я не собираюсь.
— Все?
— Все.
— Тебе не жалко ребятишек?
— Жалко. Хотя, видишь ли, жалость еще никого не воскресила. А раз это все пустые терзания, то я выключил жалость — детям она уже не поможет.
— Неужели ты не чувствуешь ни злости, ни отвращения, ни ужаса при виде Хендри?
— Нет, — ответил Брюс, снова начиная терять терпение. — Меня разорвет, если я дам волю чувствам, как ты.
— Значит, вместо этого ты с равнодушием и терпением смотришь на такого урода, как Хендри?
— Черт! — заскрежетал зубами Брюс. — Что ты от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы ты перестал притворяться мертвым, — взволнованно заявил Майк, начиная терять терпение. — Я хочу, чтобы ты видел зло и боролся с ним.
— Замечательно! Вот прикуплю подержанные доспехи и белого коня, брошу вызов жестокости и равнодушию, похоти и жадности, ненависти и бедности…
— Да я не то… — пытался вмешаться Майк, но Брюс не дал ему возможности. Его красивое лицо потемнело от гнева и солнца.
— Ты хочешь, чтобы я боролся со злом? Придурок, ты что, не знаешь — у него сто голов и на месте отрубленной сразу вырастает еще сто? Зло есть и в тебе, а значит, чтобы его уничтожить, ты должен уничтожить себя.
— Ты трус, Керри! Обожжешь пальчик и бежишь строить себе укрытие из асбеста…
— Я не люблю, когда меня обвиняют в трусости, Хейг. Попридержи-ка язык.
Майк замолк, и его лицо смягчилось. Он улыбнулся.
— Прости, Брюс. Хотел тебя поучить…
— Спасибо, — с каменным лицом процедил Брюс. Извинения его не успокоили. — Ты хотел меня поучить, большое спасибо! А чему, Хейг? У тебя какая специализация? «Как стать успешным и счастливым», лекцию читает весельчак Майк Хейг, дослужившийся до лейтенанта черной армии Катанги, — как тебе тема? Или что-нибудь понаучнее: «Использование алкоголя в духовных исканиях»…
— Ладно, Брюс. Все, молчу.
Керри внезапно понял, как глубоко он ранил Майка. Лучше бы промолчал. Однако сказанного не вернуть. Майк Хейг вдруг как-то постарел и поник. Морщины под глазами вмиг стали глубже, а глаза поблекли.
— Да, забавно получилось, — с коротким горьким смешком подтвердил он.
— Переборщил немного, — признал Брюс и добавил: — Наверное, надо было тебе дать пристрелить Хендри. Пустая трата патронов на самом деле, но если уж тебе так не терпится, на, возьми мой. — Брюс вынул пистолет, протянул его Майку рукояткой вперед и обезоруживающе улыбнулся.
Улыбка вышла такой нелепой и такой заразительной, что Майк невольно расхохотался. Шутка, конечно, не из лучших, но искорка зажглась, и внезапно они оба зашлись смехом.
Черты Майка разгладились, как тающее масло, он словно помолодел лет на двадцать. Брюс в изнеможении прислонился к мешкам с песком, все еще держа в руке пистолет, и его длинное стройное тело сотрясалось от хохота. В этом смехе было что-то лихорадочное, отчаянное, как будто с его помощью они хотели избавиться от вкуса крови и ненависти.
Снизу, с платформ, на них смотрели солдаты и тоже стали подсмеиваться — из солидарности, не замечая болезненной ноты.
— Эй, босс! — крикнул Раффи. — В первый раз вижу, чтобы вы так по-настоящему хохотали.
Эпидемия распространилась: смеялись все, улыбался даже Андрэ де Сурье.
Смех не коснулся только одного человека — Уолли Хендри. Лейтенант стоял, молчаливый и угрюмый, оглядывая всех маленькими, ничего не выражающими глазками.
* * *
Во второй половине дня отряд подъехал к мосту через реку Шек. Автомобильная и железная дороги пересекали реку рядом, но потом разделялись, и шоссе уходило влево. К воде спускались густые заросли колючего боярышника и древовидного папоротника, сквозь которые поднимались огромные деревья, цветущие только на самой верхушке, на солнце.
— Хорошее место для засады, — пробормотал Майк Хейг, окидывая взглядом величественные заросли по обе стороны путей.
— Просто чудесное, — съехидничал Брюс.
Судя по тому, как настороженно вели себя солдаты, было видно, что и они полностью согласны.
Поезд медленно полз сквозь растительность, как стальная змея по кроличьим ходам, и наконец подобрался к реке.
Брюс включил рацию.
— Машинист, останови состав по эту сторону моста. Я хочу осмотреть его, прежде чем доверять ему наш бесценный груз.
— Oui, monsieur.
Глубокая и быстрая река Шек в этом месте была шириной ярдов пятьдесят. После дождей она разлилась, закрыв собой песчаные пляжи по берегам, а вокруг опор моста бутылочно-зеленая вода отчаянно бурлила, смешиваясь с грязью.
— Вроде все в порядке, — высказал предположение Хейг. — Далеко мы от Порт-Реприва?
Брюс разложил перед собой на крыше вагона походную карту и нашел скобки, схватившие извилистую ленту реки.
— Вот где мы. — Он дотронулся до карты и провел пальцем вдоль пунктирной линии железной дороги до красного кружка, обозначающего Порт-Реприв. — Еще тридцать миль — час пути. До темноты успеем.
— А вон Луфирские холмы. — Хейг указал на голубую дымку, только что показавшуюся впереди над лесом.
— Сможем посмотреть на город сверху, — заметил Брюс. — На той стороне Шек течет параллельно гряде, а справа болото — из него берет начало река.
Он скатал карту и отдал ее Раффи, который засунул ее в футляр.
