— А сейчас, monsieur, — сменил тему Брюс, — мне бы не помешал хоть какой-нибудь транспорт. Машина на ходу? — Он указал на бледно-зеленый «форд-ранчеро», припаркованный у стены.
— Да. Принадлежит моей компании. — Бусье достал из кармана связку ключей и отдал их Брюсу. — Вот ключи. Бак полон.
— Хорошо, — сказал Брюс. — Теперь нужно встретиться с мадам Картье…
* * *
В вестибюле гостиницы Шермэйн Картье встала навстречу входящим Брюсу и Бусье.
— Вы готовы, мадам?
— К вашим услугам, — ответила она, и Брюс резко взглянул на нее. Лишь по едва заметной искорке в ее синих глазах можно было понять, что она осознала двусмысленность сказанного.
Они подошли к «форду», и Брюс открыл ей дверцу.
— Вы так галантны, monsieur, — поблагодарила его Шермэйн и скользнула на сиденье.
Брюс обошел машину и забрался на водительское кресло.
— Почти стемнело, — сказал он.
— Сверните направо, на дорогу к Мсапе, там пост.
Брюс повел автомобиль по грунтовой дороге через весь городок, и вскоре они подъехали к последнему дому перед дамбой.
— Здесь, — сказала девушка, и Брюс остановился.
Пост охраняли двое мулатов, вооруженных спортивными винтовками. Брюс заговорил с ними. Никаких балуба они не видели, но очень нервничали.
— Идите назад в гостиницу, — приказал им Керри. — Балуба наверняка видели, как приехал поезд, сегодня они атаковать не станут. До завтра мы в безопасности. Но если мы вас здесь оставим, вам могут перерезать глотки.
Полукровки подхватили свои пожитки и с легким сердцем отправились в центр города.
— Где остальные? — спросил Брюс девушку.
— Следующий пост — у насосной станции вниз по реке, там трое.
Брюс следовал ее указаниям, украдкой поглядывая на нее. Шермэйн сидела, подобрав под себя ноги. Сидела неподвижно, заметил Брюс. «Мне нравится, когда женщина не суетится, это успокаивает. Но как она улыбается! Нет, это не успокаивает, черт побери! Не успокаивает, а волнует».
Вдруг она повернулась и с улыбкой встретила взгляд.
— Вы ведь англичанин, капитан?
— Нет, я из Родезии, — ответил Брюс.
— Это одно и то же, — сказала девушка. — Вы так плохо говорите по-французски, что в вас нетрудно узнать англичанина.
Брюс рассмеялся.
— Наверное, ваш английский лучше, чем мой французский, — поддразнил он.
— Наверное, не хуже, — в тон ему ответила она. — Вы совсем другой, когда смеетесь, не такой мрачный, не такой героический. Нам следующий поворот направо.
Брюс повернул руль, и они покатили к бухте.
— Вы откровенны, — сказал он. — Кстати, у вас прекрасный английский.
— Вы курите? — спросила она.
Он кивнул. Она зажгла две сигареты и передала одну ему.
— Вы слишком молоды для курения. И слишком молоды для замужества.
Она перестала улыбаться и спустила ноги с сиденья.
— Вот здесь насосная станция, — сказала она.
— Прошу прощения, мне не следовало этого говорить.
— Не важно.
— Это бестактность с моей стороны, — возразил он.
— Не имеет значения.
Брюс остановил машину и открыл свою дверцу.
Он прошел по деревянному пирсу к зданию станции, доски глухо стучали под его ботинками. Из тростника поднимался туман, расползаясь по бухте, а лягушки гудели на сотню разных ладов.
В единственной комнате сидели трое. Брюс заговорил с ними:
— Успеете добраться до гостиницы засветло, если поспешите.
— Oui, monsieur, — согласились они.
Брюс смотрел, как они идут по дороге, а затем вернулся к машине. Он повернул ключ и сквозь шум мотора услышал голос девушки:
— Как ваше имя, капитан Керри?
— Брюс.
Она повторила, получился почти «Брус».
— Почему вы стали военным?
— По многим причинам, — ответил он небрежно.
— Вы не похожи на военного, несмотря на все ваши нашивки и оружие, вопреки вашей мрачности и привычке отдавать приказы.
— Наверное, я не очень хороший военный. — Он улыбнулся ей.
— Идеальный, когда не смеетесь. Но я рада, что вы не похожи на служаку, — сказала она.
— Где следующий пост?
— На железной дороге. Там двое. Здесь опять направо, Брюс.
— Вы тоже хорошо знаете свое дело, Шермэйн.
Назвав друг друга по имени, они снова замолчали. Брюс чувствовал, как между ними возникает что-то доброе и теплое, как свежеиспеченный хлеб. «А как же ее муж? — подумал Керри. — Интересно, где он, кто он. Почему он не с ней?»
— Он умер, — сказала она тихо. — Четыре месяца назад, от малярии.
От неожиданности ответа на незаданный вопрос и от самого известия Брюс несколько секунд не мог ничего сказать, но потом выдавил:
— Простите…
— Вот и пост, — сказала она, — в доме с соломенной крышей.
Брюс остановил машину, выключил двигатель. Тишину прервала Шермэйн:
— Он был очень хороший человек, очень добрый. Я его знала всего несколько месяцев, но он был очень хороший.
Она сидела рядом с ним, маленькая и грустная в наступающей темноте. Брюса охватила нежность. Ему захотелось обнять ее и защитить от всех печалей. Он искал слова, но она опередила его и, встрепенувшись, заговорила обычным голосом:
— Уже темно, надо спешить.
Вестибюль гостиницы заполняли подчиненные Бусье. Хейг установил пулемет у окна второго этажа, откуда простреливалась главная улица, а двух человек поставил у дверей кухни, защищать тылы. Жители собрались группками, тихо переговариваясь, и все как один с собачьей преданностью посмотрели на вошедшего Брюса. Он почувствовал себя неловко.
— Все в порядке, Майк? — резко спросил он.
— Да, Брюс. Здание должно выдержать неожиданную атаку. Де Сурье и Хендри на станции, у них тоже все нормально.
Брюс указал на столпившихся людей:
— Они уже погрузили свои вещи?
— Да, все уже в поезде. Я приказал Раффи снабдить их едой из наших запасов.
— Хорошо.
Брюс вздохнул с облегчением: пока никаких осложнений.
— Где Бусье?
— В своем кабинете, напротив.
— Мне надо с ним поговорить.
Шермэйн вошла в кабинет вместе с Брюсом, без приглашения. Керри было приятно, что она рядом.
