— Спасибо. — Распахнув дверцу, Шермэйн вышла из машины и по тропинке направилась к гостинице. Темные пряди колыхались по белой рубашке в такт уверенным шагам длинных, обтянутых джинсами ног.
Брюс смотрел ей вслед, пока она не скрылась за двойными дверями. Затем нажал прикуриватель, вытащил сигарету из пачки и зажег. Выдохнув дым на лобовое стекло, Керри вдруг почувствовал себя абсолютно счастливым. Ему снова захотелось рассмеяться.
Он выкинул сигарету, вылез из «форда» и взглянул на часы: за полночь.
«Боже, как я устал. Как много всего произошло за сегодня. Перерождение — суровое испытание для нервов». Керри громко, с наслаждением рассмеялся, чувствуя, как смех медленно прорывается из груди в горло.
Заспанный Бусье в ночном халате ждал его в вестибюле.
— Приготовления закончены, мсье?
— Да, — ответил чиновник. — Женщины и двое детей спят наверху. Мадам Картье только что поднялась.
— Я знаю, — сказал Брюс, а Бусье продолжил:
— Как видите, весь мой гарнизон здесь.
Он обвел жестом людей, спящих на полу в вестибюле и баре.
— Хорошо, — сказал Брюс. — Отправимся с рассветом. — Он зевнул и потер глаза кончиками пальцев. — Где мой лейтенант, тот, рыжий?
— Он пошел к поезду, был очень пьян. После вашего отъезда нам пришлось с ним повозиться. — Бусье помедлил. — Он хотел подняться наверх, к женщинам.
— Черт подери. — Брюс почувствовал, как возвращается ярость. — Как вы справились?
— Ваш сержант-майор, большой такой, отговорил его и увел.
— Слава Богу, есть Раффи.
— Я приберег для вас спальное место. — Бусье указал на уютное кожаное кресло. — Вы, наверное, совсем без сил.
— Большое спасибо, — поблагодарил Брюс. — Я должен обойти посты.
13
Брюс проснулся от того, что Шермэйн, склонившись, щекотала ему нос. Керри спал в одежде, только расшнуровав ботинки. Каска и винтовка лежали рядом, на полу.
— А вы не храпите, Брюс, — торжественно объявила она, рассмеявшись тихим, с легкой хрипотцой, смехом. — Это хорошо.
Он с трудом поднялся, еще толком не проснувшись.
— Который час?
— Почти пять утра. У меня для вас завтрак на кухне.
— Где Бусье?
— Одевается. Потом будет помогать всем грузиться на поезд.
— У меня во рту как будто козел спал. — Брюс провел сухим языком по зубам.
— Тогда я не буду вас целовать, mon capitaine. — Она выпрямилась, в глазах еще прыгали смешливые искорки. — Ваши туалетные принадлежности на кухне. Я послала солдата, чтобы он принес их из поезда. Можете умыться над раковиной.
Брюс зашнуровал ботинки и прошел за ней в кухню, по дороге перешагивая через спящих.
— Горячей воды нет, — извинилась Шермэйн.
— Это меня волнует меньше всего. — Брюс подошел к столу и, открыв свой походный мешок, достал бритву, мыло и расческу.
— Я ограбила для вас курятник, — призналась Шермэйн. — Есть два яйца. Как их приготовить?
— Всмятку — дайте покипеть одну минуту.
Сбросив куртку и рубашку, Брюс наполнил раковину и стал плескать полные пригоршни воды на лицо и голову, фыркая от удовольствия. Затем, пристроив зеркальце между кранами, стал намыливать щеки. Шермэйн, присев на сушилку для посуды, смотрела на него с искренним интересом.
— Жаль, что вы сбреете бороду, — сказала она. — Она мне нравилась: похожа на шкуру выдры.
— Может быть, как-нибудь отращу специально для вас. — Брюс улыбнулся. — У вас голубые глаза, Шермэйн.
— Не скоро же вы заметили, — ответила она и обидчиво надулась.
Ее шелковистая кожа такая прохладная, а губы светло-розовые, без помады. Темные волосы, зачесанные назад, подчеркивали высокие скулы и большие глаза.
— В Индии «шер» значит «тигр», — сказал Брюс, краем глаза наблюдая за ней.
Тотчас же она перестала дуться и оскалила зубы — мелкие, очень белые и чуть-чуть неровные. Широко раскрыв глаза, она скосила их на переносицу, а потом вдруг зарычала. От неожиданности Брюс расхохотался и чуть не порезался.
— Терпеть не могу женщин, которые кривляются перед завтраком. Это портит пищеварение.
— Завтрак! — воскликнула Шермэйн, спрыгнула на пол и подбежала к плите. — Чуть не опоздала. Минута и двадцать секунд. Вы меня простите?
— Только сегодня, и больше никогда. — Брюс смыл пену с лица, вытерся полотенцем и, причесавшись, подошел к столу. Шермэйн придвинула стул.
— Сколько вам сахара в кофе?
— Три куска, пожалуйста. — Брюс надбил верхушку яйца.
Шермэйн принесла кружку и поставила перед ним.
— Мне нравится готовить вам завтрак, — сказала она.
Брюс не ответил. Опасный разговор. Она сидела напротив, подперев руками подбородок и подавшись вперед.
— Вы слишком быстро едите, — заявила она, и Брюс изумленно изогнул бровь. — Но по крайней мере жуете с закрытым ртом.
Брюс принялся за второе яйцо.
— Сколько вам лет?
— Тридцать, — ответил Брюс.
— А мне двадцать, почти двадцать один.
— Зрелый возраст.
— Чем вы занимаетесь?
— Я солдат, — ответил он.
— Неправда.
— Ладно, я юрист.
— Вы, наверное, умный, — торжественно произнесла она.
— Гений. Поэтому я и здесь.
— Женаты?
— Нет… То есть был. Это что, официальный допрос?
— Она умерла?
— Нет. — Теперь ему было легче говорить об этом.
— А… — Шермэйн взяла ложку и стала сосредоточенно размешивать ему кофе. — Она красивая?
— Нет… Да, наверное.
— Где она… — начала Шермэйн и тут же добавила: — Извините. Это совсем не мое дело.
Брюс взял у нее кружку и стал пить. Потом посмотрел на часы.
— Уже четверть шестого. Мне нужно поехать и забрать Майка Хейга.
Шермэйн быстро встала:
— Я готова.
— Дорогу я знаю. Вы лучше идите на станцию.
— Я хочу поехать с вами.
— Зачем?
— Затем, вот зачем. — Шермэйн придумывала повод. — Хочу еще раз посмотреть на ребенка.
— Сдаюсь.
Брюс взял свой мешок, и они вышли в вестибюль. Бусье уже ждал их там, одетый и бодрый. Его подчиненные были готовы двинуться в путь.
— Мы с мадам Картье поедем в миссию, заберем доктора. Вернемся через полчаса. К этому времени чтобы все были в поезде.
