Со скучающим выражением на лице Хендри стоял над ней, застегивая брюки. Он вытер рот тыльной стороной ладони, и она увидела, что у него дрожат пальцы. Когда он заговорил, голос прозвучал устало и равнодушно.
— У меня было и получше.
Шермэйн быстро перекатилась на живот и протянула руку к пистолету, лежащему на ее одежде. Хендри наступил ногой ей на руку, и она застонала, почувствовав, как прогибаются кости под его весом. Несмотря на боль, она прошептала:
— Ты свинья, грязная свинья…
Он снова ударил ее, на это раз открытой ладонью, и Шермэйн упала на спину.
Хендри подобрал пистолет и, высыпав патроны на песок, зашвырнул оружие в заросли камышей.
— Передай Керри, что, так уж и быть, я с ним тобой поделюсь, — сказал он и пошел прочь.
Белый песок сахарной глазурью покрывал ее влажное тело. Шермэйн медленно села, придерживая руку. Лицо начинало гореть в том месте, где Хендри ее ударил. Она тихо заплакала, дрожа всем телом, и слезы склеили ее длинные темные ресницы.
30
Раффи взял в руку бутылку и с сожалением осмотрел ее.
— Еще один глоток, и она пуста. — Он вышвырнул бутылку в окно. Она ударилась о дерево и с тихим хлопком разбилась.
— По пустым бутылкам мы всегда сможем найти дорогу назад, — улыбнулся Брюс, не переставая удивляться тому, сколько в Раффи влезает. Похоже, место еще оставалось. Сержант-майор наклонился за очередной бутылкой пива, и его живот расползся по коленям.
— Сколько мы уже проехали, босс?
Брюс посмотрел на датчик пробега:
— Восемьдесят семь миль.
Раффи кивнул:
— Неплохо. Скоро будем на месте.
Они помолчали. В разбитое лобовое стекло дул ветер. Трава, растущая посередине колеи, тихо шуршала по днищу машины.
— Босс… — наконец прервал молчание Раффи.
— Да?
— Я про лейтенанта Хендри и алмазы. Думаете, мы правильно сделали, что оставили его в лагере?
— Он в ловушке посреди джунглей. Даже если он найдет алмазы, пользы они ему не принесут.
— Надеюсь, что так. — Раффи отхлебнул пива и продолжил: — Имейте в виду, он из тех, в ком нельзя быть уверенным. — Он постучал себе по голове пальцем, толстым и черным, как кровяная колбаса. — У него с головой не в порядке. Он сумасшедший араб.
Брюс мрачно фыркнул.
— Надо вам быть с ним осторожнее, босс, — подвел итог Раффи. — Он в любой момент может попытаться с вами разделаться. Я вижу, он готовится. Говорю же, сумасшедший араб.
— Я послежу за ним, — сказал Брюс.
— Постарайтесь.
И опять они замолчали, слушая свист ветра и гудение мотора.
— Вон железная дорога. — Раффи указал на насыпь из серо-голубого щебня, видневшуюся среди деревьев.
— Почти на месте, — сказал Брюс.
Они миновали еще одну поляну, и над деревьями показалась водонапорная башня станции Мсапа.
— Приехали, — сказал Раффи и допил содержимое бутылки, которую держал в руке.
— Давай молиться, чтобы телеграф работал, а в Элизабетвиле у аппарата сидел бы телеграфист.
Брюс медленно вел машину вдоль ряда домов. Они были такими же, какими он их помнил, — жалкие и брошенные. Он увидел два маленьких холмика земли под кассиями, и губы его сжались в тонкую линию. Раффи смотрел туда же, но тоже не сказал ни слова.
Керри остановил «форд» у здания станции. Они вылезли и пошли на террасу. Ботинки глухо стучали по деревянному полу. Брюс распахнул дверь и заглянул внутрь. Скучно-зеленые стены, по полу разбросаны бумаги, ящики единственного стола выдвинуты, на всем толстый слой пыли.
— Вот он, — сказал Раффи, ткнув пальцем в деревянное, с медными отполированными деталями, сооружение — телеграфный аппарат, стоящий на столе у противоположной стены.
— На вид исправный, — сказал Брюс. — Если только линии не срезаны.
Как будто чтобы успокоить его, телеграф застрекотал, как пишущая машинка.
— Слава Богу, — выдохнул Брюс.
Они подошли к столу.
— Вы знаете, как им пользоваться? — спросил Раффи.
— В некотором роде, — ответил Брюс, поставил винтовку к стене и облегченно вздохнул, увидев прикрепленную липкой лентой к стене над аппаратом таблицу с азбукой Морзе. Керри не пользовался ею со скаутских времен.
Положив руку на ключ, он просмотрел таблицу. Позывной Элизабетвиля — «ЭЛ». Неуклюже отстучав, Керри стал ждать. Почти сразу же застрекотал ответ, но слишком быстро и неразборчиво, а бумага в аппарате закончилась. Брюс снял каску и тщательно набил: «Передавайте медленно».
Дело продвигалось медленно из-за просьб повторить. Через раз шло «не понял», но в конце концов Брюс добился того, что оператор на том конце сообразил, что передают срочное сообщение для полковника Франклина из администрации президента Чомбе.
— Ждите, — последовал лаконичный ответ.
И они стали ждать. Ждали час, два.
— Этот придурок про нас забыл, — проворчал Раффи и пошел к «форду» за пивом. Брюс нервно сжимал спинку стула. Он еще раз обдумал все свои доводы в пользу того, чтобы Хендри остался главным в лагере, и снова пришел к выводу, что все в порядке. От Уолли не может быть никакого вреда. Если только Шермэйн… Нет, это невозможно, ее охраняют сорок верных солдат.
Он начал думать о Шермэйн и о будущем. В цюрихском банке лежит жалованье капитана-наемника за год. Он перевел его из франков в фунты — получилось около двух с половиной тысяч. «Года на два хватит; можно снять домик в горах, там красиво, снежно в это время года. А уж потом и за дело возьмусь», — подумал Брюс и улыбнулся. Снег, хрустящий, как сахар, а на постели пуховая перина в двенадцать дюймов толщиной. В жизни снова появился смысл и направление.
— Над чем вы смеетесь, босс? — спросил Раффи.
— Я думал о постели.
— Да, хороший предмет для раздумий. В ней мы начинаем жизнь, в ней мы рождаемся, в ней мы проводим большую часть жизни, в ней мы развлекаемся и, если повезет, в ней и умираем. Хотите пива?
Телеграф ожил.
«Франклин — Керри», — простучал аппарат. Брюс представил жилистого краснолицего человечка на том конце провода. Бывший майор третьей бригады легиона, один из основателей ОАС, за голову которого была назначена кругленькая сумма за покушение на де Голля.
«Керри — Франклину, — стал выстукивать Брюс. — Локомотив разбит. Моторизованный транспорт стоит без горючего. Дорога на Порт-Реприв. Примерные координаты…» Он считал их с листочка, куда перед этим записал.
Долгая пауза, и затем: «При вас ли собственность «Юнион миньер»?» Вопрос был сформулирован деликатно.
