Я понял, что в связи с налогами и другими трудностями лорд
Сент-Лу, очевидно, будет вынужден продать часть своих земель.
– Земля у моря очень хороша для застройки, но нестерпимо
видеть, как вырастают отвратительные домишки.
Я согласился с миссис Трессилиан, что строители, работавшие
в Ист-Клифе, высоким художественным уровнем не отличались.
– Мой зять, седьмой лорд Сент-Лу, – сказала леди Трессилиан,
– отдал эту землю городу. Он хотел, чтобы земля сохранилась для общественных
целей города, но не подумал о необходимости составить специальную охранную
грамоту, и в результате городской совет продал ее по частям под застройку. Это
было в высшей степени нечестно, потому что намерения моего зятя были совсем
другими.
Я спросил, собирается ли нынешний лорд Сент-Лу поселиться
здесь.
– Не знаю. Он ничего определенного не говорил. – Она
вздохнула. – Я надеюсь... очень надеюсь... Мы давно его не видели, – продолжала
она, помолчав. – С тех пор, как ему было шестнадцать. Он приезжал сюда на
праздники, когда учился в Итоне. Его мать была родом из Новой Зеландии.
Очаровательная женщина! Овдовев, она вернулась к своим родным и увезла мальчика
с собой. Ее за это нельзя винить, но мне всегда было жаль, что он вырос не в
своем родовом поместье. Я чувствую, что теперь, когда он приедет, ему будет
трудно адаптироваться здесь. Хотя, конечно, все может оказаться и по-другому.
Славное полное лицо миссис Трессилиан погрустнело.
– Мы сделали все, что могли. Налоги на наследство были
серьезные. Отца Изабеллы убили в прошлой войне.
Пришлось сдать имение в аренду. Мы втроем – Эдди, Мод и я –
арендовали его вскладчину. Нам казалось, что это намного лучше, чем пустить
посторонних. Для Изабеллы это место всегда было домом.
Выражение ее лица смягчилось, и она доверительно наклонилась
ко мне.
– Пожалуй, я очень сентиментальная старуха, но я всегда
надеялась, что Изабелла и Руперт... Я хочу сказать, это было бы идеальным
решением...
Я ничего не ответил, и она продолжала:
– Такой красивый мальчик... Очаровательный, любящий, нежный
ко всем нам. Казалось, он всегда особенно относился к Изабелле. Ей тогда было
только одиннадцать.
Она всюду следовала за ним и была очень преданна. Эдди и я,
глядя на них, говорили друг другу; «Если бы...» Мод, разумеется, постоянно
повторяла, что они двоюродные брат и сестра и это никуда не годится. Для Мод
вообще родословная главнее всего, однако даже двоюродные сестры и братья
вступают в брак, и все обходится благополучно. Мы не католики, и нет надобности
получать специальное разрешение Церкви.
Миссис Трессилиан снова замолчала. Теперь ее лицо приобрело
сосредоточенно-ласковое выражение, которое появляется у женщин, когда их мысли
заняты сватовством.
– Руперт всегда помнил день рождения Изабеллы.
Посылал заказ в «Асприз». Вы не находите это трогательным?
Изабелла такая славная девочка, и она так любит Сент-Лу. – Миссис Трессилиан
посмотрела на зубчатые стены замка. – Если бы им поселиться здесь вместе...
Глаза ее наполнились слезами.
В тот вечер я сказал Терезе:
– Это место все больше становится похожим на волшебную
сказку. С минуты на минуту появится сказочный принц и женится на принцессе. Где
мы живем? В мире сказок братьев Гримм?
Когда на следующий день пришла Изабелла и села возле меня на
каменной скамье, я попросил:
– Расскажите о вашем кузене Руперте.
– Боюсь, мне нечего рассказать.
– Вы сказали, что все время думаете о нем. Это правда?
Изабелла ответила не сразу:
– Нет. Я не думаю о нем. Я хотела сказать – он постоянно в
моем сознании. Я думаю... что когда-нибудь выйду замуж за Руперта.
Она повернулась ко мне, как будто мое молчание ее
беспокоило.
– Вы находите это абсурдным? Я не видела Руперта с тех пор,
как мне было одиннадцать лет, а ему шестнадцать.
Он сказал, что однажды вернется и женится на мне. Я всегда
этому верила... И верю до сих пор.
– Лорд и леди поженились, – торжественно произнес я, – и
зажили счастливо в замке Сент-Лу, у самого моря.
– По-вашему, этого не произойдет? – спросила Изабелла. Она
смотрела на меня так, словно мое мнение в этом вопросе могло быть решающим. Я
глубоко вздохнул.
– Да нет, я склонен думать, что все так и случится.
Это именно такая сказка.
Из мира волшебных сказок мы были возвращены к
действительности внезапным появлением миссис Бигэм Чартерно.
В руке у нее был пухлый сверток. Она села, швырнув его рядом
с собой, и отрывисто попросила передать сверток капитану Карслейку.
– По-моему, он у себя в конторе, – начал было я, но она меня
перебила:
– Я знаю... просто, не хочу туда идти. Нет настроения видеть
эту женщину.
Лично у меня никогда не было настроения видеть миссис
Карслейк, однако я понял, что за возбужденно-резкой манерой миссис Бигэм
Чартерно скрывается что-то большее, нежели неприязнь.
Изабелла тоже это почувствовала.
– Что-то случилось, тетя Мод?
Лицо миссис Бигэм Чартерно сохраняло непреклонную суровость.
Сухо, резко она произнесла:
– Люсинду переехала машина.
Люсиндой звали коричневого спаниеля, собаку, к которой
миссис Бигэм Чартерно была страстно привязана.
– На набережной, – продолжала она еще более отрывисто и
резко. Холодный, ледяной взгляд ее удержал меня от выражения сочувствия. –
Кто-то из этих проклятых туристов... на большой скорости... даже не
остановился...
Пойдем, Изабелла... Мы должны идти домой.
Я не стал предлагать им ни чая, ни моральной поддержки.
– Где Люси? – спросила Изабелла.
– Ее отнесли к Бартам. Мне помог майор Гэбриэл.
Он был очень добр.
Как я узнал позже, Гэбриэл появился в конце набережной,
когда Люсинда, жалобно скуля, лежала на дороге, а миссис Бигэм Чартерис стояла
около нее на коленях.
Гэбриэл тоже опустился на колени рядом с ней и быстро и
ловко ощупал тело собаки.
– Задние ноги парализованы, – сказал он. – Могут быть
внутренние повреждения. Нужен ветеринар.
