Он быстро шагал взад-вперед по комнате. Я почувствовал, что
мои слова вызвали в нем какое-то глубокое беспокойство. Он выглядел – я это
вдруг понял – совсем, как... испуганный мальчуган.
– Вы ошибаетесь, – с жаром заговорил он. – Абсолютно не
правы! Я себя знаю. Это единственное, что я знаю, хотя иногда хотелось бы не
знать. Мне хорошо известно, что я собой представляю и на что способен. Но я
заметьте! – осторожен и стараюсь, чтобы никто другой меня не разгадал. Я знаю,
откуда пришел и куда иду... Знаю, чего хочу... и намерен этого добиться. Я все
тщательно рассчитал... и, надеюсь, не допущу промаха.
Гэбриэл задумался. Я тоже хранил молчание.
– Нет, – снова заговорил он, – думаю, у меня все в порядке.
Я добьюсь того положения, на которое рассчитываю!
В голосе был металл. На мгновение я поверил, что Джон
Гэбриэл – больше чем шарлатан. Я увидел в нем подлинную силу.
– Значит, вот чего вы хотите! – сказал я. – Ну что же,
возможно, и добьетесь!
– Добьюсь чего?
– Власти. Вы ведь это имели в виду?
Он удивленно уставился на меня, а потом громко захохотал.
– О Господи! Нет! Кто я, по-вашему? Гитлер?! Я не хочу
власти... У меня нет таких амбиций – управлять моими собратьями и вообще целым
миром. Боже правый!
Послушайте, как вы думаете, зачем я влез в эту заваруху?
Власть – вздор! Чего я действительно добиваюсь, так это
легкой работы.
Я пристально смотрел на него. Только что, всего лишь на
мгновение, Джон Гэбриэл приобрел в моих глазах титанические пропорции, но тут
же съежился до обычных человеческих размеров. Он плюхнулся в кресло и вытянул
ноги. Я вдруг увидел его таким, каков он и был на самом деле (если не брать в
расчет его обаяния): грубый, низкий тип, к тому же еще и жадный.
– Вы можете возблагодарить звезды, – продолжал Гэбриэл, – за
то, что я не хочу ничего больше. Люди жадные и своекорыстные не наносят миру
тяжелых ран – для таких людей в мире достаточно места. Это подходящий тип,
чтобы управлять. Но да поможет небо той стране, где к власти приходит человек,
одержимый идеями! Человек с идеей в голове сотрет в порошок простых людей,
заморит голодом детей, сломает жизнь женщинам – и даже не заметит этого! Кроме
идеи ему все безразлично. В то время как простой хапуга не принесет особого
вреда: ему хочется только обустроить свой собственный уютный уголок и, когда он
этого добьется, не станет возражать, чтобы и рядовой человек тоже был доволен и
счастлив. Собственно говоря, он даже предпочтет, чтобы рядовой человек был
доволен и счастлив – ему так спокойнее! Я очень хорошо знаю, чего хочет
большинство людей. Не так уж и многого: чувствовать себя значительным, иметь
возможность жить чуть-чуть лучше соседа и чтобы им не очень-то помыкали.
Запомните мои слова, Норрис, как только лейбористы придут к власти, они тут же
совершат свою большую ошибку.
– Если придут, – поправил я.
– Безусловно придут, – уверенно возразил Гэбриэл. – И я вам
скажу, в чем будет их ошибка. Они начнут нажимать на народ, и все, конечно, с
самыми благими намерениями! Те, кто не является закоренелым тори, – все с
причудами. Упаси от них Боже! Просто удивительно, сколько страданий может
причинить высокомудрый самоуверенный идеалист в порядочной и законопослушной
стране!
– Но получается, – возразил я, – будто вы как раз и знаете,
что лучше всего для страны!
– Нисколько! Я знаю, что лучше всего для Джона Гэбриэла.
Стране не грозят с моей стороны никакие эксперименты, потому что я буду занят
собой и тем, как устроиться поуютнее. И я нисколько не стремлюсь стать
премьер-министром.
– Подумать только!
– Вы, Норрис, не заблуждайтесь на этот счет. Если бы я захотел,
то, вероятно, мог бы стать и премьером.
Просто поразительно, как много можно сделать, стоит только
изучить, что люди хотят услышать, а потом именно это им и говорить? Но быть
премьером – очень хлопотная и весьма тяжелая работа. Я намерен только создать
себе имя – и все...
– А откуда возьмутся деньги? Шестьсот фунтов в год – не так
и много!
– Нашим придется раскошелиться, если лейбористы придут к
власти. Наверное, доведут до тысячи. Не сомневайтесь, Норрис, в политической
карьере существует достаточно способов делать деньги: где честным путем, где
потихоньку на стороне. Ну и, конечно, женитьба.
– Собираетесь жениться? Вас привлекает титул?
Гэбриэл почему-то вспыхнул.
– Нет! – произнес он с жаром. – Я не женюсь на особе другого
класса. О да! Я свое место знаю. Я не джентльмен.
– Разве это слово теперь что-нибудь значит? – спросил я
скептически.
– Слово ничего не значит, но то, что за ним стоит, имеет
значение.
Гэбриэл смотрел прямо перед собой. Когда он снова заговорил,
голос его звучал задумчиво и глухо, словно шел откуда-то издалека:
– Помню, как-то раз отец взял меня с собой в большой дом. Он
там возился с бойлером на кухне. Я остался снаружи. Из дома вышла девочка.
Славная девочка, на год-два старше меня. Она повела меня в сад – скорее даже
парк – фонтаны, террасы, высокие кедры и зеленая трава, будто бархат. Там был и
ее брат, помладше. Мы вместе играли в прятки, догонялки – было чудесно. Мы
сразу поладили и здорово подружились. Тут из дома появилась их нянька – вся
накрахмаленная, в форменном платье.
Пэм, так звали девочку, приплясывая, подбежала к ней и
сказала, что пригласила меня выпить чаю и хочет, чтобы я пошел с ними в
детскую.
Я и теперь вижу самодовольное чопорное лицо няньки, слышу ее
противный, жеманный голос: «Это невозможно, дорогая! Этот мальчик – из
простонародья».
Гэбриэл замолк. Я был потрясен... Потрясен тем, что может
сделать жестокость, бессознательная, бездумная жестокость. До сих пор Гэбриэл
продолжает слышать голос и видеть лицо... Он был уязвлен... уязвлен глубоко.
– Но послушайте, – сказал я, – это же говорила не мать
детей. Сама эта фраза – гм – свидетельство дурного вкуса. Да еще и
жестокости...
Гэбриэл повернул ко мне побледневшее мрачное лицо.
– Вы не поняли главного, Норрис. Я согласен, что знатная
дама не скажет ничего подобного... она будет более осмотрительна. Но думает она
то же самое. И это правда. Я был мальчиком из простонародья. Я им и остался.
Таким и умру.
– Чепуха! Какое это имеет значение?
– Не имеет. Теперь не имеет. Собственно говоря, в нынешнее
время не быть джентльменом даже выгодно.
