Спустя восемнадцать месяцев Руперт Сент-Лу вернулся в Англию
и женился на молодой богатой американке. Тереза писала мне, что у молодых
большие планы полной реконструкции замка, которая начнется, как только будут
оформлены соответствующие документы. Однако мысль о реконструкции замка Сент-Лу
мне претила, непонятно почему.
Где были Гэбриэл и Изабелла и чем был занят Гэбриэл, не знал
никто.
В 1947 году в Лондоне у Роберта успешно прошла выставка его
корнуоллских картин.
К этому времени хирургия достигла больших успехов.
В разных странах Европы хирурги делали замечательные
операции, даже в таком трудном случае, как мой. Одно из немногих положительных
явлений, которые приносит война, – это гигантский скачок вперед в области
хирургии.
Мой лондонский доктор с большим энтузиазмом говорил о работе
одного еврея-хирурга в Словакии. Участвуя в подпольном движении во время войны,
этот врач проводил отчаянные эксперименты, стараясь спасти жизнь своих
пациентов, и достиг поистине замечательных результатов.
По словам моего лечащего врача, словацкий доктор и в моем
случае может решиться на такую операцию, за которую не взялся бы ни один
английский хирург.
И вот осенью 1947 года я отправился в Словакию, в Заград, на
консультацию к доктору Красвичу.
Нет надобности подробно останавливаться на моей собственной
истории. Достаточно сказать, что доктор Красвич, показавшийся мне очень опытным
и знающим хирургом, выразил надежду, что операция значительно улучшит мое
состояние. Возможно, я поднимусь наконец с постели и даже смогу передвигаться
самостоятельно на костылях. Было решено, что я немедленно поступаю в его
клинику.
Наши общие с ним надежды оправдались. Через шесть Месяцев я,
как он и предсказывал, мог уже передвигаться с помощью костылей. Я не в силах
описать, что это означало для меня, какой восхитительной казалась теперь жизнь!
Я остался в Заграде, так как несколько раз в неделю приходил
на массаж.
Однажды теплым летним вечером я медленно и с трудом
передвигался по главной улице Заграда. В небольшом уличном кафе я сел за столик
и заказал пиво. Оглядев занятые столики, я увидел Джона Гэбриэла.
Это был шок. Я уже не думал о нем. Я не мог вообразить, что
он находится здесь, в этой стране. Но еще большим шоком было то, как он
выглядел.
Гэбриэл опустился. Его лицо, и всегда-то грубоватое, теперь
огрубело почти до неузнаваемости, обрюзгло и казалось нездоровым, глаза
воспаленные. Я понял, что он слегка пьян.
Он тоже увидел меня, встал и, пошатываясь, подошел к моему
столику.
– Ну и ну! Подумать только! – воскликнул он. – Вот уж кого
не ожидал увидеть!
С каким удовольствием я двинул бы Джону Гэбриэлу кулаком по
физиономии! Но я, разумеется, был далеко не в бойцовской форме и, кроме того,
мне хотелось хоть что-нибудь узнать об Изабелле. Я пригласил его сесть за мой
столик.
– Спасибо, Норрис. Я сяду. Как поживают Сент-Лу, пряничный
замок и старые кошки?
– Я уже давно там не был, знаю только, что замок сдан в
аренду и все три леди из него выехали, – ответил я.
– Значит, старой ведьме пришлось проглотить горькую пилюлю!
Это здорово!
– Напротив, по-моему, она была рада покинуть замок, –
возразил я. Руперт Сент-Лу помолвлен и собирается жениться.
– Собственно говоря, для всех все обернулось к лучшему.
Я сдержался и ничего не сказал.
Знакомая ухмылка искривила рот Гэбриэла.
– Полно, Норрис! Нечего сидеть так, будто кочергу
проглотили. Спросите про нее! Ведь вы это хотите знать, верно?
Гэбриэл всегда переносил боевые действия на территорию
противника. Мне пришлось признать себя побежденным.
– Как поживает Изабелла? – спросил я.
– С ней все в порядке. Я не поступил с ней, как полагается
типичному совратителю, – соблазнил и бросил в канаве.
Мне становилось все труднее сдерживаться, чтобы не ударить
Гэбриэла. Он всегда был агрессивен, теперь же, когда заметно опустился,
сделался еще грубее и агрессивнее.
– Она здесь? В Заграде? – спросил я.
– Можете навестить. Ей приятно будет повидать старого друга
и услышать новости из Сент-Лу.
Будет ли это приятно Изабелле? Уверенности у меня не было. В
голосе Гэбриэла мне почудились нотки садизма.
– Вы... женаты? – немного смущенно спросил я.
– Нет, Норрис, мы не женаты. Можете вернуться в Сент-Лу и
доложить об этом старой суке.
(Странно, что мысль о леди Сент-Лу все еще гложет его!) –
Вряд ли я стану упоминать об этом, – холодно сказал я.
– Вот как? Изабелла опозорила семью. – Он качнулся на стуле.
– Хотел бы я посмотреть на их физиономии в то утро... когда они обнаружили, что
мы уехали вместе.
– Ну и свинья же вы! – воскликнул я, теряя самообладание.
Гэбриэл не обиделся.
– Ну, это как посмотреть! У вас, Норрис, слишком
ограниченный взгляд на жизнь.
– Во всяком случае, у меня есть некоторое представление о
порядочности.
– Вы чересчур англичанин. Я должен ввести вас в широкий
космополитический круг людей, в котором вращаемся мы с Изабеллой.
– Я бы не сказал, что вы хорошо выглядите, – заметил я.
– Это потому, что я очень много пью, – быстро сказал
Гэбриэл. – Сейчас я немного навеселе. Но не падайте духом, Норрис. Изабелла не
пьет. Не знаю почему... но она не пьет. Она по-прежнему выглядит как школьница.
Вам приятно будет ее увидеть.
– Мне хотелось бы ее повидать, – медленно произнес я, хотя
не был уверен в том, что это правда.
Хотел ли я увидеть Изабеллу? Не будет ли это слишком тяжело?
Захочет ли она меня видеть? Вероятно, нет. Если бы я знал, что она чувствует...
– Незаконного отродья у нас нет! Думаю, вы рады это слышать,
насмешливо сказал Гэбриэл.
Я молча смотрел на него.
– Вы меня ненавидите. Правда, Норрис? – тихо произнес он.
– Полагаю, у меня есть основания.
– Мне так не кажется. В Сент-Лу вы немало развлекались на
мой счет. О да! Возможно, интерес к моим делам удержал вас от самоубийства.
Вообще говоря, на вашем месте я бы давно покончил с собой. Стоит ли ненавидеть
меня только из-за того, что вы помешаны на Изабелле. Да-да! Помешаны! Были
помешаны тогда и остались теперь. Потому и сидите тут с любезной миной, а на
самом деле испытываете отвращение.
