Королева Маб посмотрела на кладбище и, не сказав больше ни слова, отправилась в ту сторону, откуда пришла. Пожав плечами, толстячок с барабаном тоже заковылял своей дорогой — к стене укреплений.
А Виктор выбрался из кустов сирени в полнейшей растерянности. Все услышанное его сильно озадачило. Он брезгливо обошел лужу помоев и зашагал вверх по откосу, заваленному выпотрошенными матрасами. Вокруг было тихо, лишь лягушачье кваканье нарушало тишину. Заходящее солнце окрасило мир в сиреневые тона. Виктор резко остановился — ему почудилось глухое рычание, но звуки смолкли, прежде чем он успел определить их источник. Продолжив путь, он снова услышал шум, на сей раз ближе и отчетливее — это действительно было рычание. Прямо по курсу на дороге возле фургона стояла огромная собака и пристально смотрела на него.
— Сидеть! — выкрикнул Виктор дрогнувшим голосом, видя, что зверь приготовился к прыжку.
— Цыц, Тоска! — рявкнул собаке появившийся из-за фургона мужчина, и та захлопнула пасть. — Простите ее, месье, она у нас вообще-то не злая, просто бдит на совесть.
— Выглядит, однако, жутковато, — поежился Виктор, понемногу приходя в себя — испугался он не на шутку.
— Да что вы, обычная овчарка.
— Месье Пипат, я готова, — раздался женский голосок.
— Сейчас, сейчас поедем, пора уж. Нам до самой площади Нации добираться, а кобылка у меня не шустрая.
— Вы едете в Париж? — оживился Виктор. — Не могли бы меня подбросить?
— Нет! — истерически прозвучал тот же женский голосок, и мужчины удивленно обернулись.
— Что это на тебя нашло, Полина? — спросил месье Пипат. — Почему нет? Ты обычно такая вежливая…
— Здравствуйте, мадемуазель, — приподнял шляпу Виктор. — А я вас видел на Тронной ярмарке, когда там шли подготовительные работы. Мадам Селестен сказала, что вы учите грамоте маленьких циркачей.
Полина Драпье ошеломленно молчала. На Виктора она не смотрела — ее взгляд был прикован к огромному футляру, висевшему у него на плече. Виктор рассмеялся:
— Вас напугала эта махина? Всего лишь фотографический аппарат.
— Не обращайте внимания, — посоветовал месье Пипат, — Полина просто устала, у нее был суматошный день. Она перебирается к Венсенским воротам, а мы с Пегаской — это моя кобылка — пришли помочь перегнать ее фургон. Ну, пора отправляться, а то уже темнеет. Давай-ка, Полина, бери вожжи, только не дергай слишком сильно — Пегаска этого не любит. А я пешочком пройдусь до бульвара, так что вы тоже присаживайтесь, месье. Н-но, пошла, ласточка моя!
Забравшись на облучок, Виктор пристроился рядом с Полиной. Некоторое время девушка, бледная, будто все еще напуганная, ехала молча, не решаясь на него смотреть. Затем тихо спросила:
— Вы явились за мной?
— Не понял?..
— Если вы желаете мне зла, сделайте свое черное дело сразу, не хочу ждать.
— Какое черное дело? — растерялся Виктор. — И почему я должен желать вам зла? Я всего лишь книготорговец и фотограф-любитель… Да что ж вас так напугало, милая барышня? Неужели убийство той старой женщины?
— Откуда вы знаете, что ее убили?
— Мне так сказал человек с барабаном.
— Папаша Леон? — прищурилась Полина.
— Понятия не имею, как его зовут, — развел руками Виктор.
Девушка с облегчением улыбнулась:
— Если бы вы сказали «да», я бы не поверила ни единому вашему слову, потому что его на самом деле зовут Рири Ватье, он живет подаянием, всегда просит «парочку монеток» — два су, не меньше и не больше… А вы правда книготорговец?
— Вот моя визитная карточка. — Виктор протянул девушке картонный прямоугольник. — Я правда книготорговец, женат, скоро стану отцом. Могу я вам чем-нибудь помочь? Чего вы боитесь?
— Я случайно стала свидетельницей убийства бедной мадам Арбуа, — решилась Полина. — И убийца не мог меня не заметить. Рано или поздно он придет за мной и заставит замолчать навсегда.
— Вы заявили об этом в полицию? — нахмурился Виктор.
— Нет.
— А почему убили мадам Арбуа, вы знаете?
— Даже не догадываюсь. Она была добрая женщина. И сильная. Я слышала, что у нее в жизни случилась страшная история, связанная с ее дочерью Жозеттой.
«Жозетта! — мысленно отметил Виктор. — Королева Маб?» Теперь он вспомнил, где встречал танцовщицу с белокурыми кудряшками, ту, что называла себя теперь Королевой Маб. Не только в Катакомбах. В первый раз это было шесть лет назад, в «Мулен-Руж», тогда она вела разгульную жизнь под именем Молина.
[105]
— Жозетта, стало быть? Девица вольных взглядов, парвеню из тех, кто зарабатывает на хлеб собственной внешностью. Такие мечтают лишь о том, чтобы заполучить богатого любовника и собственный особняк, — прокомментировал Виктор.
Полина покосилась на него и отвела взгляд.
— Мать в ней души не чаяла, — вздохнула она. — Не думаю, что ей понравились бы ваши слова. Мадам Арбуа гордилась Жозеттой, потому что той удалось, по ее мнению, пробиться в высший свет — она выступала в кабаре. Это все же лучше, чем спички на фабрике фасовать, так мадам Арбуа говорила… Ах, она с Жозетты пылинки сдувала, с тех пор как девочка чуть не погибла, просто боготворила ее. А дочь презирала мать, потешалась над ее горькой судьбой. Навещала ее всего-то раз в полгода…
— Расскажите о той трагедии. Почему Жозетта чуть не погибла?
— В детстве Жозетта мечтала стать балериной и училась в балетной школе Опера, тогда еще в здании на улице Ле-Пелетье. А чуть не погибла она во время пожара. Известная давняя история, Жозетте тогда было лет семь-восемь. Какой-то человек спас ее из огня. А мадам Арбуа после этого строго-настрого запретила ей продолжать занятия. Жозетта почти ничего не могла сказать о том, что случилось, говорила, что ничего не помнит, но по ночам просыпалась от собственного крика — ей снились кошмары. Дети стали ее сторониться, она замкнулась в себе. Тем временем мать надрывалась на табачной фабрике ради того, чтобы обеспечить дочери достойное будущее. А однажды она получила банковский чек и письмо с пояснением. Мадам Арбуа мне его читала вслух, там говорилось вот что: «Эти деньги предназначены вашей Жозетте. Меня вы не знаете и никогда не узнаете, но я буду оказывать вам денежное вспомоществование, пока девочке не исполнится восемнадцать лет. Ваша дочь — мое спасенье, мое искупление». Из этих денег мадам Арбуа оплачивала начальное образование Жозетты, девочка научилась читать, писать и считать, а потом брала уроки у преподавателя из хореографической школы Бюлье. Балериной она не стала, но для кабаре навыков хватило. После того как ей исполнилось восемнадцать, денежные переводы перестали приходить, и Жозетта покинула квартал.
Виктор задумчиво кивнул.
