Амадо испытывал большое удовольствие. Оказывается, писать сценарий не менее интересно, чем смотреть теленовеллу. Только теперь у него есть возможность заставлять персонажи делать то, что захочет. То, что, по его мнению, они должны делать. Например, Фернандо задает взбучку падре, чтоб знал, как трахать Глорию. В своем сценарии Амадо не прячет страсти за кадр, а наоборот, они кипят на глазах у зрителя. Персонажи кричат! Живут! Любят! Дерутся, как помешанные!
Если бы еще только чингадо телефоне перестал трезвонить и дал ему дописать до конца начатую фразу!
Амадо разбирало любопытство. Что же все-таки происходит, черт возьми? Он не сомневался, что Эстеван может сам позаботиться о себе. Ничего, пусть вспомнит прошлое! Амадо улыбнулся собственным мыслям. Может, хоть теперь эль-хефе поймет, как много Амадо делал для него! Слишком поздно, но оценит его усилия. Пока Эстеван блаженствовал возле бассейна или разъезжал по Лос-Анджелесу со своим гринго, Амадо работал. В результате Эстеван расслабился, это время как Амадо оставался начеку и сохранил боевую форму. Ничего, пусть эль-хефе поупражняется, это ему только на пользу!
Печатать на лэптопе было непросто, поскольку левая рука Амадо не успевала за речью персонажей, рождающейся у него в голове. Тем не менее, благодаря усидчивости и сосредоточенности автора, стопка страниц с текстом продолжала расти.
Только ближе к вечеру стук в дверь отвлек Амадо от работы.
Если это опять Эстеван, он ему морду набьет! Скажет ему, чтобы посмотрел вниз и поискал там свои кохонес! Но, открыв дверь, увидел не Эстевана. Перед ним стояла Синди с розовыми косичками, торчащими над головой, как две антенны.
20
Боб свернул в проезд к дому Эстевана. Он с восхищением взирал на окружающую его красоту неописуемую. Пальмы, цветы, подстриженный газон. Богато декорированный дом в колониальном стиле выкрашен в красный цвет оттенка асьенда-рохо с ослепительно белой окантовкой. Большой дом. Внушительный. Садовник подравнивал громадными ножницами зеленую изгородь, а второй метелкой очищал газон от обрезков травки. Здесь не слышно бензиновых воздуходувок для уборки листьев, жужжащих по всему Лос-Анджелесу, как рой рассерженных ос. Люди при бабках могут позволить себе иметь бесшумного садовника с метлой.
Здесь царили тишина и покой. Солнце просвечивало сквозь пальмовые листья, напротив каменных ступенек веранды булькала водичка в мозаичном фонтане, среди зелени щебетали птицы, мягкое и равномерное шуршание метлы по асфальту уносило Боба в другое время, в другое место.
Лупе открыла створку резных деревянных дверей и впустила его в дом. Интерьер был выдержан в стиле, который можно назвать мексиканский модерно. Просто, светло. Стены выкрашены в густые, сочные цвета.
Боб никогда в жизни не встречал подобного великолепия.
Лупе обратилась к нему.
– Он сейчас спустится. Хотите выпить?
– Да, пива, если можно.
– Кларо! Присядьте пока.
Лупе ушла.
Боб встал и выглянул во внутренний двор через большое окно. Рядом с домом находились джакузи и плавательный бассейн. Сад отсюда казался еще больше, чем при въезде. На переднем плане красовались несколько джакаранд, разбит розовый цветник, а склон холма покрывали отдельные, на первый взгляд дикорастущие, кустики мексиканского шалфея и розмарина.
В комнату вошел Эстеван и кашлянул. Боб обернулся.
– Роберто!
– Привет!
Эстеван подошел к нему вплотную и крепко обнял.
– Рад, что ты жив и здоров!
– Я тоже!
На Эстеване был элегантный светло-коричневый костюм, белая сорочка и лиловый галстук в цветочек. Боб решил, что он похож на какого-нибудь латиноамериканского фабриканта. Костюм ему очень шел. Боб почувствовал себя неловко в своих джинсах и хиповой рубашке для боулинга поверх футболки. Эстеван посмотрел на него с очень серьезным выражением.
– Роберто, если тебя опять кто-то попытается убить, ты не должен оставлять его в живых! Энтьендес?
Боб кивнул.
Вошла Лупе, неся на подносе две бутылки с пивом. Эстеван нежно поцеловал ее в щеку.
– Грасиас, корасон!
Лупе улыбнулась Бобу и удалилась.
– Хочу жениться на этой женщине!
Боб радостно улыбнулся.
– Я тоже хочу жениться – на Фелисии!
Эстеван с улыбкой подал Бобу пиво.
– Ке буэно! A su boda!
[17]
Они чокнулись.
Боб сделал большой глоток ледяной сервесы.
– А как же теперь быть с Мартином?
– О нем есть кому позаботиться.
Эстеван сел на софу. Боб последовал за ним и сел рядом.
– Почему он хотел убить меня?
– Наверное, потому, что ты бы не стал предателем.
Боб задумался над этими словами. Мартин тоже вроде не был похож на предателя, но, с другой стороны, что известно Бобу о корпоративном политиканстве? Он сам у себя на работе всегда оставался в мертвой зоне под радаром, безнаказанно воровал скрепки и разгильдяйски относился к своим обязанностям.
– Мартин пытался прибрать к рукам мой бизнес.
Боба это удивило.
– Неужели?
– Он подкинул руку Амадо полиции. Убил Норберто. Пытался убить тебя.
Новость потрясла Боба.
– Норберто мертв?!
Эстеван кивнул.
– Послушай, Роберто, кроме Мартина, очень многие хотели бы, чтобы меня не стало. Те, кого прельщает мой бизнес. Я подозреваю, что Мартин работал на кого-то из них. Мне понадобится твоя помощь, Роберто!
– Что надо делать?
Боб испугался, что Эстеван сейчас велит ему перестрелять кучу народа. Одно дело убить Мартина в порядке самообороны. Это он мог бы сделать. Это даже следовало сделать. Но вряд ли ему под силу охотиться по всему Лос-Анджелесу за эстевановскими врагами. Ему не хватало кровожадности и жестокости. Боб не хотел заниматься заказными убийствами. Он никогда не станет таким, как Амадо.
– Я ведь не киллер.
Эстеван засмеялся.
– Знаю, Роберто, знаю! А мне и не нужен киллер, сабес? Мне просто нужен человек, которому я могу доверять.
Эстеван посмотрел ему прямо в глаза.
– Я могу тебе доверять?
Боб кивнул.
– Абсолютно!
Эстеван хлопнул себя ладонями по коленям и встал.
