– Я тоже не забуду тебя, Паоло, carisseme.
[20]
Как ты думаешь, кто мог убить Макнотона?
Скульптор красноречиво пожал плечами.
– Да кто угодно. Но я думаю, это Билл, ее братец. Он мне не по душе. Больно похож на своего покойного папашу. Я отлично могу представить, как он бьет своего родителя камнем по голове. Очень даже просто. Но и помимо него, bella, немало нашлось бы охотников. Он изводил свою жену, а у той есть тайный любовник. Мне про него ничегошеньки неизвестно, но поверь мне, он существует. Я однажды слышал, как она разговаривала с ним по телефону. «Нет, дорогой, – сказала она. – Это слишком опасно. Он убьет тебя. У нас нет надежды». Вздохнула и повесила трубку. Этот вздох разорвал бы твое сердце, bella. Он словно вобрал все печали мира. Потом она оглянулась, заметила меня и бросилась умолять, чтобы я ничего не рассказывал. Конечно, я ей пообещал.
– А Амелии ты рассказал?
– Нет. С нее и своих бед достаточно. Но что за негодяй этот Макнотон! Все его ненавидели. Слуги терпеть его не могли. Он недавно уволил своего шофера: поколотил беднягу и выбросил прямо на дорогу. Пришлось тому ползти домой и отлеживаться. Так или иначе, carissima, это был добрый поступок, и я надеюсь, что тебе не удастся найти того, кто это сделал.
– Но мне надо вызволить Билла из беды, Паоло. Поэтому я должна найти убийцу.
– Мир дурно устроен, – важно проговорил Паоло, – если тот, кто оказал одну-единственную услугу Австралии, сам должен пострадать из-за этого. А вот и Джузеппе с рыбой. Тебе понравится, bella, это неаполитанский рецепт. Так говоришь, ты надеешься вызволить братца Билла из-за решетки? Тогда мне лучше забрать Амелию к себе в мастерскую. Он меня недолюбливает.
– Тебе надо пойти и утешить Амелию. Ты ей очень нужен, – сказала Фрина, пригубив новый бокал вина. – А я займусь Биллом. Обещаю, он ни слова поперек не скажет.
Паоло взял ее руку и поцеловал.
Рыба оказалась такой острой, что у Фрины даже голова закружилась. Она заказала крепкий черный кофе, который подали вместе со стаканом холодной воды. Фрина откусила крохотное миндальное печенье, оглядела помещение и тут заметила свою приятельницу. Издав радостный крик, Изола спешила к ней через все кафе. Фрина обняла подругу.
– Carissima! Сколько зим, сколько лет! И Паоло, мой голубчик, тоже тут. Как вы оказались здесь вместе? Ага! Паоло, сладострастный ты козлище, снова совращаешь моих подружек!
Паоло усмехнулся.
– Как я могу устоять, если они все похожи на тебя?
Изола игриво попыталась ударить его по щеке, но промахнулась. Фрина, устав держать Изолу в своих объятиях, усадила ее на стул, который поспешил принести официант. Фрина должна была догадаться, что Изола положила глаз на Паоло. У нее был особый талант находить искусных любовников, иногда весьма странных на вид, но, если это был выбор Изолы, на него можно было положиться. Она оттачивала свои инстинкты на мужчинах Мельбурна в течение нескольких лет.
– Как бедняжка Амелия? – осведомилась Изола, отбрасывая назад рассыпавшиеся волосы. – Я слышала о смерти ее мерзкого папаши. Надеюсь, это не твоих рук дело, Паоло?
– К сожалению, нет.
– Жаль. Я бы с радостью подарила убийце самый страстный поцелуй.
– Для меня это большая потеря, – пробормотал Паоло. – Но я не делал этого, Изола. С Амелией все в порядке. Завтра я пойду к ней. Фрина ведет расследование.
– Фрина, если ты отыщешь убийцу, я буду очень недовольна, – провозгласила Изола своим глубоким гортанным голосом.
– Я буду безутешна, – вежливо парировала Фрина. – Что это на тебе за платье, Изола? Ты, наверное, в нем страшно мерзнешь.
– Это египетская мода. Правда, очень соблазнительное? – Изола встала. На ней было длинное белое облегающее платье. Расшитый бирюзой воротник закрывал ее плечи, а ее великолепная грудь вздымала ткань так, что та свободно ниспадала до пола. Изола была похожа на непристойную коринфскую колонну. Она в самом деле была очень соблазнительна, но Изола выглядела соблазнительной и в грубых штанах, подвязанных куском старой веревки.
– Это обновка?
– Ну конечно. Ты что, иллюстрированные журналы не смотрела? В Луксоре на раскопках сделали удивительные находки. Обнаружены гробницы многих фараонов, а в них – ткани, украшения и множество красивых вещей. Про Луксор все наслышаны! Даже дети теперь играют в пирамиды. Мадам модистка в доме, где я живу, сшила для меня этот наряд, чтобы я могла блистать в нем в обществе. Я первая, но таких будет немало. Тебе нравится, Паоло?
– Великолепно! Я был бы рад лепить тебя. чтобы поймать мягкость и легкость ткани, скрывающей тело, которое остается загадкой. Приходи позировать мне, и я сделаю несколько эскизов, Изола. Если, конечно, твой нынешний любовник не станет возражать.
– Он-то? Ха! Я его рассчитала. Требовал, чтобы я оставила сцену и стала обыкновенной женушкой. Я! Да моим пением заслушивались принцы! Но у меня нет времени позировать тебе, carissime.
Бросив быстрый взгляд на одного из официантов, Изола уплыла прочь.
Паоло пожал плечами.
– Ах, эта Изола! Единственная из знакомых мне женщин, которая смотрит на любовь глазами мужчины.
– И все же ее мнению можно доверять, – заметила Фрина. – Признай, она великолепна.
– Без сомнения. И всегда была такой. А это платье, это египетское платье! Обязательно закажу такое модистке и попрошу Амелию мне в нем позировать. Завтра же загляну к портнихе и раздобуду платье, а потом закажу домой еще глины. Амелия любит мне позировать, это ее успокаивает. Я завершил свою нимфу, и теперь душа моя чиста.
– Ты хочешь продать ее? – спросила Фрина.
Паоло покачал головой.
– Я собираю работы для выставки. А потом, bella, можешь купить ее, если захочешь.
– Буду ждать с нетерпением, – заверила его Фрина. – А теперь мне пора идти. Надо быть в суде завтра утром. Еще увидимся, Паоло.
– В доме Макнотонов, – подтвердил Паоло, вставая.
Фрина расплатилась с Джузеппе, удивившись скромности счета, и устало отправилась домой.
О Кандиде по-прежнему не было никаких вестей. Джек Леонард уже почти исчерпал тему, которая прежде казалась ему бесконечной, – у него не было больше сил говорить об аэропланах. Молли поднялась наверх, чтобы покормить малыша Александра, и теперь сидела с ним на коленях, роняя слезы на обращенное к ней личико. Малышу это было не по нраву, и он отказывался сосать. Генри Молдон вздрогнул, когда зазвонил телефон, и схватил трубку.
– Да!
– Генри Молдон? – прошептал какой-то голос, было трудно определить, мужской или женский.
– Мы похитили вашу малышку. С ней ничего не случится, если вы будете вести себя разумно и не обратитесь в полицию. Завтра вам доставят письмо. Выполняйте все инструкции и получите ее назад целой и невредимой. А вздумаете позвать копов или что-то еще предпринять – вернем ее вам по кусочкам.
