Здесь с Митяем случилось происшествие, которое чуть не кончилось трагически. Мальчик заметил на болоте бобренка и погнался за ним, несмотря на предостерегающие крики одного из гребцов. Беда не заставила себя ждать: парень с головой ухнул в трясину. Он вынырнул и почувствовал, что под ним ничего нет. Бездонная топь засасывала его, и Митяй дико заорал. Гребец бросился на помощь. Подобравшись к опасному месту, он протянул мальчугану жердь. Тот выбрался, весь в грязи и тине, и так его, дрожащего от холода и пережитого страха, привели к отцу. Ефрем пришел в ужас…
– Что бы со мной было, кабы ты тут навечно остался?
– Тятя, прости, я больше не буду, – захныкал мальчик.
– Напрасно я тебя взял, – вздохнул отец. – Жену потерял да еще и сына чуть не лишился. Смотри, возьму вот, оставлю тебя в Киеве у рыбака Стоюна, забудешь, как проказничают. Стоюн с тобой управится не по-моему!
Угроза отца не на шутку напугала Митяя. Но в сутолоке дорожных приключений этот случай скоро был забыт.
Новые волоки, новые труды – и вот наконец показался Днепр в крутых берегах, еще не та могучая река, какой он станет впоследствии, но уже быстрый и многоводный. Легкие челны, на которых приплыли сюда из родного города, не годились для плавания по нижнему течению Днепра и особенно по бурному Русскому морю. Там плавали на длинных лодьях – учанах, как их называли. Каждое такое судно могло вместить тридцать – сорок человек и большое количество товара.
Учаны готовились в верховьях Днепра. Жители Приднепровья рубили громадные деревья, выдалбливали их так, что получалась длинная лодка однодеревка. На нее набивали борта из досок, ставили мачту, скамейки, уключины, и судно было готово к далекому плаванию.
Груз из двенадцати челнов был перенесен в три учана, и они легко пустились вниз по быстрому Днепру.
Прошел месяц после того, как караван Ефрема оставил Новгород, и вдали на холмах заблестели золотые главы храмов стольного града Киева.
Глава десятая
Перед отъездом в Царьград
Остановились, как всегда, в Угорском. Часть воинов во главе с Лютобором осталась охранять товары, а прочий народ направился в город. Бывалые обещали показать все киевские чудеса, и новички весело зашагали по берегу.
Ефрем с Митяем наняли лодку и скоро были в Черторые. Какая радость пришла в хату Стоюна! Рыбак даже прослезился – он обнимал купца и клялся ему в вечной дружбе. Доверительно говорил, что вся душа его изныла от ожидания в долгую зиму, а теперь, когда наступил травень, ему стало казаться, что с Ефремом случилось несчастье.
Девушка собрала на стол самое лучшее, что было у них в доме, но – увы! – угощение получилось скромное. К счастью, утром Стоюн вынул из сети порядочного осетра, и это помогло Светлане скрасить праздничный стол.
В разговоре рыбак признался гостю, что, несмотря на все старания, ему удалось собрать только полторы гривны серебра. С тем, что даст Зоре оружейник Пересвет, и с будущим заработком его детей у Ефрема все еще не хватит на выкуп. Правда, ему обещали помочь соседи, сложившись по ногате-другой.
Ефрем помнил о своем обете богородице. Он должен выполнить этот обет, как бы ни обернулись его торговые дела.
– Не печалуйся, друг, и не утруждай соседей, – сказал купец. – Нехватку твою я пополню, какова бы она ни была, и давай не будем об этом больше говорить.
Ефрем о своем обещании пресвятой, конечно, не сказал ни слова.
Рыбак не знал, как и благодарить купца.
За столом просидели недолго, потому что Митяй рвался в Киев. С Ефремом и его сыном поехала Светлана. Она должна была свезти их на Подол и разыскать дом Пересвета. Ничего не подозревая о враждебных чувствах, которые питали к ней мать и сестра Неждана, девушка охотно взялась за это поручение.
Зоря не привык к пылким выражениям благодарности. Увидев Ефрема, входящего в мастерскую оружейника, он побледнел от волнения, а потом подошел к гостю и поклонился до самой земли.
– Приветствую тебя, господине! – сказал он низким, глухим голосом. – Слуга я твой до самой смерти!
В доме Пересвета началась суматоха. Софья не захотела ударить лицом в грязь перед заезжим купцом и захлопотала об угощении. Неждан был вне себя от счастья – ведь он не видел свою милую уже несколько месяцев. Он ходил по пятам за Светланой, смотрел ей в глаза, старался предупредить малейшее желание. Парень давно знал, что означает для семьи рыбака прибытие новгородца, и его мучила мысль, что Светлана покинет Киев на долгое время. Вернется ли она? Путешествие в Царьград было не только долгим, но и опасным. Разве не случалось, что на купеческие караваны нападали печенеги, истребляли стражу, захватывали товары, уводили людей в плен.
Всю зиму парень думал о том, что надо и ему отправиться вместе со Светланой, охранять ее в пути, но не решался об этом говорить с отцом раньше времени.
Теперь он чувствовал, что у него хватит силы высказать свое желание и не отступить перед волей отца. Но спешить не стоило, время еще было.
Надежда насмешливо смотрела на ухаживания брата за Светланой. Улучив минутку, она прибегала к матери в кухню и едко высмеивала дочь рыбака: и одета очень бедно, и слишком смугла, и руки загрубели от работы, не то что белые, нежные ручки Надежды. Мать во всем соглашалась с дочерью. Обе разобрали Светлану по косточкам, нашли ее мужиковатой и в конце концов сошлись во мнении, что, будь она дочерью богатого отца, была бы для Нежданки подходящей парой. Уже это было большой уступкой со стороны чванливых женщин.
После обеда Ефрем отправился по делам, а Неждан и Зоря повели Митяя на Гору. Надо было показать мальчугану Киев, а кто мог это сделать лучше, чем они?
По просьбе Ефрема Зоря помогал ему заносить в книгу количество купленных товаров и высчитывать их цену. Новгородский гость удивлялся искусству, с каким юноша быстро делал записи и вел денежные расчеты.
Наедине Митяй как-то признался товарищу.
– Мой тятя тоже умеет записывать товары, – сказал мальчик, – да только далеко ему до тебя. Твои буквы стоят, как ратники в строю, а тятины расползаются во все стороны, как пьяные мужики. – Зоря засмеялся, а мальчуган похвастал: – Меня тятя целую зиму учил по псалтыри, и я уж научился два слова «Блажен муж» читать!..
– Только-то? – удивился Зоря. – Недалеко же ты ушел.
Для Ефрема наступило хлопотливое время. Запас товаров, привезенный из Новгорода, был недостаточен. Главным средоточием торговли на Руси был Киев. Сюда свозили товары из ближних и дальних краев, из русских городов Смоленска, Полоцка, Чернигова, Любеча и из других стран – Чехии, Венгрии, Польши.
На торговищах происходили крупные сделки между купцами разных стран, и менялы на своих весах взвешивали слитки золота и серебра, переходившие из рук в руки. Княжеские тиуны зорко следили за совершением договоров – с каждой сделки шла пошлина в великокняжескую казну.
