Щедро наделенные всеми дарами природы, края были пустынны: над ними тяготело проклятие, и этим проклятием были печенеги. Воинственные кочевники, рослые, сильные, закаленные суровой жизнью, печенеги пришли в степи Восточной Европы из далекой Азии в VIII веке нашей эры. Разделенные на несколько орд, они заселили огромное пространство от Волги и Урала до Днепра и Черного моря.
Русские поселенцы боялись раскидывать хутора и поселки по богатым берегам Днепра ниже Киева: это означало идти на верную смерть или плен.
Уже на втором ночлеге Лютобор и другие предводители стражи приняли все меры предосторожности. Конники проскакали далеко вперед по левому берегу и вернулись с сообщением, что кочевников нигде не видно. Лагерь раскинули на острове, но и вода не служила достаточной защитой от набегов. Печенеги переплавлялись через реки на бурдюках, надутых воздухом, тихо выползали на берег, а потом, как гроза, обрушивались на спящих.
Старейшина Онфим вдвоем с Лютобором несколько раз в ночь обходили посты, проверяли караульных.
Утром плавание продолжалось. Кормчие зорко смотрели вперед. Русло Днепра часто преграждали «заборы» – гранитные гряды, через которые вода неслась с шумом и ревом. Заборы еще не были порогами, между камнями пролегали широкие проходы, но следовало хорошо знать реку, чтобы в них угодить.
Следующие два дня и две ночи прошли спокойно, а потом, когда до порогов оставался день пути, случилось происшествие.
Предрассветная тишина вдруг нарушилась. С реки донесся собачий лай, тотчас перешедший в ожесточенный визг и вой. Послышались крики на незнакомом языке.
– Сполох!
Воины вскочили и, схватив лежавшее рядом оружие, бросились к реке. Гребцы тоже поднялись и, вооружившись веслами и кольями, приготовились к бою.
Оказалось, что полтора десятка печенегов переплыли Днепр на бурдюках и хотели стащить несколько тюков с товарами. Но чуткие псы мгновенно подняли тревогу и набросились на грабителей. На шум прибежали воины.
Несколько кочевников успели сбежать, захватив челнок, привязанный к одному из учанов. Трое погибли в битве, а пятеро, легко раненные, попали в плен.
Пленных печенегов заковали и развели по разным учанам. Там они сидели, угрюмо шепча по временам:
– Кысмет…
[84]
Когда караван прибудет в Царьград, пленных продадут на невольничьем рынке.
…Гребцы и воины были недовольны хозяйским кормом. Свежей рыбы и дичи, добываемой по вечерам, не хватало на ватагу в четыреста человек, а соленое и копченое мясо всем уже приелось. Да надо к тому же сказать, что далеко не все богатые гости отнеслись к закупке продовольствия добросовестно. Иные купили то, что подешевле, хоть и похуже. Расчет у них был простой: работа на реке тяжелая, и людишки всё съедят.
На следующий день после битвы с печенегами кончилось терпение у работников киевского купца Филимона. Когда от костра понесло густой вонью тухлого мяса, Филимонова ватага взбунтовалась.
Выхватив из котла куски гнилой солонины, люди совали ее в лицо рослому, осанистому купцу:
– Сам ешь такую дохлятину!
– Нет, братцы, – кричали другие, – он из нашего котла не питается, ему на особицу готовят!
Ватажники других купцов присоединились к недовольным, шум в лагере рос. Только Ефремовы люди спокойно хлебали приготовленную Светланой похлебку.
Перепуганный Филимон напрасно пытался успокоить своих наемников. Конец возмущению положил старейшина.
– Завтра устроим охоту! – зычно закричал Онфим. – Большую охоту! Туров и лосей набьем столько, что мяса до самого Царьграда хватит.
Это обещание сразу утихомирило ватажников.
Устроить охоту можно было только в этих местах. Ближе к порогам охота становилась опасной: могли напасть кочевники. Здесь прибрежный лес изобиловал зверями, легко устроить облаву и, судя по донесениям дозорных, нападение каравану не грозило. Как видно, разбитая ночью небольшая шайка печенегов появилась в этих местах случайно.
Отъехав несколько верст от последней стоянки, Хрисанф подвел «Единорога» к берегу, дав другим кормчим сигнал следовать за собой. Люди с веселым шумом и гамом повалили из лодей. Собак не взяли, чтобы те безо времени не пугали зверя.
Главным распорядителем охоты поставили Вихоря – начальника стражи любечского гостя Никодима. Вихорь долгое время служил ловчим у князя и имел большой опыт в устройстве облав. Он собрал вокруг себя охотников, предложил им разделиться на десятки и выбрать старших.
Неждан и Зоря попали в десяток Акима – пожилого неразговорчивого новгородца, по целым зимам пропадавшего в лесу. Митяй тоже запросился на охоту, но ему запретили даже и думать об этом. Обиженный мальчишка свернулся клубком у кормы и что-то недовольно ворчал себе под нос.
Перед началом облавы Вихорь собрал десятников и стал отдавать распоряжения. Семь десятков должны были стоять на линии, куда пригонят дичь, и вовремя пустить в ход стрелы, копья и мечи. Остальным десяткам предназначалась роль загонщиков. Уйдя подальше от берега, они развернутся длинной цепью и двинутся к засаде, производя как можно больше шума и гама.
Десяток Акима попал в загонщики. Молодые парни орали вовсю, когда угрюмый Аким подал знак начинать. От их пронзительного крика звенело в ушах. К этому крику присоединился басовитый рев взрослых мужчин. Некоторые загонщики громко свистели, другие били колотушками по стволам берез и дубов, иные ухали по-совиному, ревели по-медвежьи, хрюкали по-кабаньи.
В лесу начался переполох. Первыми встревожились осторожные лисы. Их рыжие хвосты замелькали в чаще солнечными пятнами. Зайцы ошалело метались по полянам. Большерогий лось перестал объедать осину и бросился подальше от подозрительного шума. А шум следовал по пятам. Два могучих тура, сердито топтавшихся друг против друга, оставили враждебные намерения и потрусили к засаде.
Чем дальше, тем больше становилось число беглецов. Забылся лесной закон, гласящий, что слабый должен избегать сильного, несущего гибель. Зайцы семенили рядом с волками, и серые разбойники не трогали их. Медведь и косуля, объединенные страхом, скакали бок о бок.
И тут случилась большая неожиданность: откуда-то сбоку из кустов выскочил с победным воплем Митяй. Мальчишка был весь в поту, волосы прилипли к мокрому лбу, глаза горели возбуждением.
– А я вот он! – приплясывая, орал Митяй. – Вы меня не хотели взять, а я здесь! Все время сторонкой бежал!
Пораженные Неждан и Зоря переглянулись с десятником. Аким беспомощно развел руками. Что можно было сделать? Хитрый мальчуган удачно выбрал момент, чтобы появиться. Отправить его обратно одного или даже с провожатым было опасно – лес кишел обезумевшим зверьем.
– Становись в ряд! – приказал Аким и грозно добавил: – Вот доведу Ефрему про твое самовольство, ужо он тебе всыплет по мягкому месту!
