— Вполне достаточно для отвода глаз, — пробурчал он, вновь садясь за стол. — Да, дружище, расстроил ты меня своими новостями. При всей смехотворности нашей роли я сумею постоять за гильдию, можешь на меня положиться. У меня здесь влиятельные покровители, и мне известны кое-какие здешние секреты. Пожалуй, стоит получить от них выгоду прямо сейчас. Я слишком стар, чтобы ждать. Лучше всего начать обрабатывать замужних синьор. Моя репутация в этом городе настолько подпорчена, что мужчины сами поручают мне обхаживать их жен. И если я склоню на нашу сторону женскую половину, то и мужская, разумеется, последует ее примеру.
Домино замолчал, слегка помрачнев.
— Я совсем выдохся, Тео, — тихо сказал он. — Я уже подготовил себе замену, но тут слишком многому нужно научиться. Какой замечательной могла бы стать жизнь в этом городе! Самой лучшей со времен древней афинской демократии. Венеция чем-то даже напоминает Афины, но эта последняя сумасбродная затея…
Он умолк.
— К чему тебе замена? Вот глупости, у тебя впереди еще много лет.
— Нет, немного. Отец Геральд — благословенна его мудрая расчетливость — послал мне ученика. Все здесь считают его моим воспитанником, что должно помочь ему в будущем. Я учу его мило разговаривать с дамами. Он способный малый, но в этом деле слишком много разных нюансов и альянсов. Влияние Византии очевидно, что не удивительно. Нужно знать, о чем говорить с приверженцами Дандоло, Тьеполо, Дзано и множества других влиятельных семейств. Я постараюсь продержаться до тех пор, пока не склоню их на сторону гильдии, но после этого Домино удалится на покой.
— Ты заслужил спокойную старость.
— Неужели? — задумчиво сказал он. — Впереди еще так много дел, что кажется нелепым уходить со сцены в разгар событий. Но такова жизнь. Это нескончаемая драма. Только в сказках бывает счастливый конец.
— Да и то не всегда.
— Верно, не всегда. Что ж, Тео, ты помоложе меня, помоги же старому дуралею подняться на ноги. Нынче я испил до дна горькую чашу тоски по прошлому, и мне хочется еще разок обнять тебя на прощание.
Я вывел его на улицу, и мы прогулялись до моста, за которым начинались кварталы Кастелло. Мы постояли немного, глядя, как дрожащие отблески света играют на блестящих мраморных плитах.
— Не существует остроумного способа прощания с настоящими друзьями, Тео, — сказал он. — Не хватило бы и целой ночи, но такова уж наша жизнь. Возвращайся обратно тем же путем и порадуй меня известиями об успешном завершении твоего задания. Есть песни, которым я еще не научил тебя, есть несколько фокусов и хитроумных трюков, которые ты сможешь передать молодым шутам, чтобы я мог продолжать жить в них.
— Ты и так будешь жить в них, Модести, — заверил я его. — О тебе ходят легенды.
— Жаль, Теофил, что ты не видел меня в мои лучшие годы.
— Ты хочешь сказать, что в молодости был еще более великолепен?
Он улыбнулся, обнял меня и пошел на мост. Я провожал его взглядом, пока он не скрылся в темноте. Он уже стал легендой, подумал я, возвращаясь обратно в гостиницу. Его тайная деятельность привела к знаменитому примирению папы Александра III с императором Фридрихом Барбароссой. Какому бы дожу ни приписали эту заслугу, мы предпочитаем оставаться в тени. Но у нашего тайного общества есть свои легенды. Смогут ли они обеспечить его бессмертием? Важно ли это? Я задумался. Сохранятся ли легенды обо мне в истории гильдии?
На следующее утро, собрав сумки, я направился к причалу, у которого стояла «Урсула». Когда я добрался туда, мастер конопатчиков уже проверил работу своих подручных и нашел ее удовлетворительной. Владелец корабля расплатился с ним, и он ушел. Сонный священник приковылял к причалу и благословил корабль вместе с командой. После соответствующей оплаты он тоже удалился. Затем на пристань решительной походкой вышел представитель дожа, чтобы проверить экипировку команды и ее вооружение. В плавание на «Урсуле» отправлялось около тридцати человек. Я пристроился к ним и показал мой меч, когда этот чиновник подошел ко мне. Он пренебрежительно фыркнул.
— Не часто, похоже, вам приходилось ходить под парусами, — заметил он.
Я признал его правоту. Он показал на мое оружие:
— К тому времени, когда вам понадобится меч, будет уже слишком поздно. Главное — остановить врага, пока он не взошел на борт. Вы не захватили с собой лук?
— Нет, но я довольно метко стреляю.
— Тогда вам стоит раздобыть его. Учитывая, что вы единственный пассажир, я пропускаю вас, но постараюсь запомнить вашу личность.
Он удалился, и мы взошли на борт. Я спустился в трюм проведать Зевса. Его привязали в импровизированном стойле с хорошим запасом соломы, но по его виду было ясно, что если де Бернадон и усмирил его нрав на какое-то время, то это время давно закончилось. Пройдя на корму нижней палубы, я оставил там свои вещи и поднялся наверх, чтобы посмотреть, как мы отчаливаем.
Баркас с двадцатью восемью гребцами вывел нас от пристани в гавань. Рулевые весла были аккуратно опущены в воду, а на передней мачте подняли полотнище большого треугольного паруса. Он медленно надул брюхо, и нас понесло на восток.
Венецианский лоцман знал гавань вдоль и поперек и, ловко маневрируя, неспешно вел нас по фарватеру, пока мы не прошли мели Сан-Никколо. Большой парус спустили и подняли несколько маленьких. Судно заметно прибавило скорость и вскоре вышло в Адриатическое море.
Через полтора дня мы остановились на ночь в Каподистрии. Утром проходящий корабль забрал лоцмана обратно в Венецию, а мы отправились дальше. Не отдаляясь от берега, помощник капитана в соответствии с изменением ветра отдавал матросам приказы поднять или спустить паруса. На радость всем, плавание проходило спокойно. К моему удивлению, после наступления темноты корабль продолжал идти своим курсом, хотя звезды были полностью скрыты облаками. Я добрел до полубака и обнаружил, что штурман и его помощник склонились над маленькой коробкой, освещенной факельным светом. Приветливо кивнув, штурман жестом подозвал меня. Я заглянул внутрь коробочки и увидел металлическую иголочку, закрепленную на каком-то штырьке. Она слегка перемещалась из стороны в сторону, и штурман отдавал команды своему помощнику, который бежал вниз, к рулевым, чтобы подправить курс корабля.
— Арабское изобретение, — сказал штурман. — Я не понимаю, как оно действует, но острие иглы всегда показывает на север. Если вы достаточно смелы, чтобы довериться этому устройству, и достаточно сообразительны, чтобы понять, в каком направлении нужно идти, то вполне можете обойтись без звезд.
Я выразил свое изумление.
— Мы дойдем до Зары послезавтра, — продолжил он.
— Я хотел поговорить с вами об этом, — сказал я. — На самом деле мне нужно проехать немного дальше Зары.
— Правда? И куда же именно вы направляетесь?
— В Орсино.
Он ненадолго задумался.
