Не дав Битси возможности ответить, Шарлотта положила трубку. Надеясь, что Битси не перезвонит снова, она все же испытала угрызения совести за свое нехристианское поведение.
В конце концов, Битси просто одинокая старуха, страдающая от избытка свободного времени. Но так было не всегда. Когда-то ее муж был мэром Нового Орлеана, и они вели активную светскую жизнь, даже после его ухода на пенсию. А несколько лет назад он умер, и все, что у нее осталось, — это сын и две внучки.
К сожалению, сын и одна из внучек жили в Калифорнии, вторая — в Нью-Йорке, и Битси, жаждущей общения, не оставалось ничего другого, как сутками висеть на телефоне, собирая последние сплетни.
Вернувшись на кухню, Шарлотта снова взглянула на газетный заголовок. Она несколько преувеличила, сказав Битси, что окружной прокурор запретил ей говорить с кем бы то ни было. Вообще-то он имел в виду прессу, предостерегая ее давать интервью по поводу Дюбюиссонов.
Как будто она собиралась, обиделась Шарлотта. Одно из железных требований, которое она предъявляла к новым работницам, — соблюдение полной конфиденциальности относительно клиентов. Сплетничать о клиентах строго запрещено и грозит немедленным увольнением. Для Шарлотты это вопрос принципа, чести и просто деловой репутации — ее клиенты могут всецело доверять ей и ее работницам.
Взгляд Шарлотты переместился на статью под заголовком. Искушение было сильным. Прокурор также предупреждал, чтобы она не обращала внимания на то, что пишут в газетах или говорят в новостях. Но ведь пара строк не смогут изменить ее мнение…
Любопытному на днях… Шарлотта закрыла глаза и вздохнула. Любопытство и непослушание привели и к грехопадению. Не давая себе возможности передумать, Шарлотта схватила газету, подошла к буфету и выбросила ее в мусорное ведро.
Кроме того, думала она, доставая с полки хлопья с изюмом, приближающийся день рождения — уже веская причина для расстройства. Она поставила коробку с хлопьями на край стола и достала из холодильника молоко и яблочный сок. Не хватало еще поднимать всю эту жуткую историю с Дюбюиссонами.
Позавтракав хлопьями и стаканом сока, Шарлотта проверила воду и зерно у Милашки.
— Мое солнышко хочет пить, — сказала она, вынимая из клетки поилку и кормушку. — И кушать.
Наполнив оба контейнера, она погладила пальцем бархатистую головку попугая.
— Симпатяшка, — промурлыкала она, — скажи, Милашка — симпатяшка.
Вместо ответа попугай уклонился от пальца и бочком подобрался к узкому пространству между ее запястьем и дверцей клетки.
— Нет-нет, — сказала Шарлотта, оттесняя его от выхода, и быстро убрала руку из клетки. — Сегодня на прогулку нет времени. — Она захлопнула дверцу и пообещала: — Вечером. Я выпущу тебя вечером.
Разобравшись с попугаем, Шарлотта приняла душ и оделась. Сидя за туалетным столиком, она разглядывала в зеркале свои волосы. Как она и думала, они действительно стояли дыбом, и она скорчила себе рожу.
Глядя на волосы, она вспомнила о Луи Тибодо и том, что он сказал о Джудит. Включив щипцы для завивки, она прищурилась. Ее не столько беспокоили его слова, сколько то, чего он не сказал. Своим тоном он дал ей понять, что невысокого мнения о своем преемнике, хотя значить это могло что угодно.
Надо обязательно позвонить Джудит, решила Шарлотта, автоматически делая макияж в ожидании, пока щипцы разогреются. Надо обязательно позвонить ей сегодня.
Шарлотта нанесла тушь на ресницы. Еще надо непременно позвонить в салон красоты. Запиши прямо сейчас, чтобы не забыть.
Она достала ручку и блокнот, которые всегда носила в кармане фартука, и сделала пометку. Убрав их, она снова взглянула на свое отражение. А пока придется что-нибудь придумать.
Вздохнув, Шарлотта принялась накручивать пряди волос на щипцы и, пытаясь привести голову хоть в какой-то порядок, стала продумывать, как лучше выведать у Джудит информацию о новом напарнике. Как и Луи, ее племянница умела быть немногословной и уклончивой.
Большинство ее клиентов жили в Садовом квартале Верхнего города, так что Шарлотта могла быстро добраться о работы. Обычно дорога до Мэриан Хеберт занимала меньше десяти минут даже с учетом ежеутренней пробки на Мэгэзин-стрит.
Шарлотта немного опережала график до тех пор, пока не попыталась свернуть на Шестую улицу, где движение полностью встало. Вытянув голову, она разглядела впереди полицейские мигалки.
Она посмотрела в зеркало заднего вида, но за ней уже выстроилась череда машин, отрезав путь к отступлению. Недовольно вздохнув, Шарлотта взглянула на часы на приборной панели. Пунктуальность была вторым железным правилом, однако времени еще достаточно, решила она, пальцами выстукивая стаккато.
Наконец, спустя две с половиной вечности, движение начало медленно оживать. Когда она проезжала мимо полицейских машин, у нее дрогнуло сердце.
— Мир очередному праху, — пробормотала она, наблюдая, как бригада уборщиков оттаскивает в сторону огромную дубовую ветвь.
Засушливая погода, царившая в южной Луизиане, и нашествие термитов не оставили огромным столетним дубам ни единого шанса. Несмотря на усилия всего города, насекомые неуклонно наступали, и временами казалось, что битва проиграна.
Ночью прошла лишь небольшая гроза, и Шарлотту бросило в дрожь от мысли, какие разрушения мог принести ураган. Хотя до сего дня Новому Орлеану несказанно везло, и, вопреки прогнозам метеорологов, зарождавшиеся с начала июня ураганы обходили город стороной.
Через несколько минут Шарлотта подъехала к дому Мэриан. Не столь помпезный, как дом Дюбюиссонов, коттедж Мэриан тем не менее выглядел так же величественно. Как и многим другим домам Верхнего города, ему было больше сотни лет, и его заботливо отреставрировали и модернизировали в соответствии с требованиями времени.
Первоначальная архитектура была весьма типична и проста — четыре комнаты, равномерно распределенные и разделенные широким центральным холлом. Возвышаясь на шесть-восемь футов над землей, жилое помещение, таким образом, находилось на втором уровне, к которому вела лестница.
Мэриан и ее покойный муж реконструировали дом, достроив две большие комнаты — современную гостиную, совмещенную с кухней, и домашний офис. На нижнем уровне расположились жилые комнаты и огромная игровая для двух их сыновей.
Шарлотта достала из фургона коробку с рабочими принадлежностями, прошла через калитку и взобралась на крыльцо. Не успела она позвонить, как дверь резко распахнулась.
— О, Шарлотта, рада тебя видеть.
Шарлотту охватило беспокойство.
— Мэриан, с тобой все в порядке?
Мэриан не назовешь спокойным и безмятежным человеком, но сегодня она выглядела более возбужденной, чем обычно. Она еще не сняла ночную сорочку и халат, на бледном лице ни тени косметики, а темные волосы выглядели так, будто всю ночь она металась в кошмарах.
