Каирский музей находится в Каире. Спокойно, Вики, угомонись и не спеши; все, вероятно, очень просто. Ну да! Никаких сомнений. Музей — в Каире. И Джон — тоже там.
Он был не просто в Каире (где находится музей), но и отъезд его туда произошел внезапно, неожиданно, непредусмотрено. А я-то твердила себе, что у меня впереди три недели! Следовало бы помнить, что — черт! черт! как же я не догадалась! — Джон никогда не действует в соответствии с заранее составленными планами и что внезапность — его конек. Одного взгляда на меня ему было достаточно, чтобы понять, что кто-то пронюхал о его планах. Но не таков Джон, чтобы из-за этого от них отказаться. Он изменил их на ходу, усыпил мою бдительность и придумал предлог, чтобы попасть на место преступления раньше задуманного срока. Очень надежный и благородный предлог.
Отравить собственную мать?!
Это уж чересчур, даже для Джона.
И все же...
Я кое-как выбралась из своего кресла, стараясь не опрокинуть поднос с фарфором и хрусталем. Брайт и Свит сидели через несколько рядов от меня; я могла видеть густую, темную, дорогую шевелюру над спинкой кресла. Они оба лучезарно улыбнулись, приглашая меня подойти, но мне был нужен не просто обмен приветствиями.
— Какая неприятность с миссис Тригарт, не правда ли?
— Очень печально, — весело отозвался Свит. — Но Фейсал говорит, ей уже гораздо лучше. Это послужит уроком всем нам, знаете ли: бедная милая дама постоянно переедала. Это особенно опасно, пока ты не привык к новой для себя пище и воде.
Брайт энергично закивал в знак согласия. Вероятно, он не заговорил бы, даже если бы был в состоянии это сделать, но в тот момент он не был в состоянии: он только что закинул в рот целое яйцо.
— Совершенно верно, — подтвердила я. — Интересно, сколько они пробудут в Каире? Где... — Я вовремя спохватилась. Лэрри, сидевший через проход наискосок, наблюдал за мной с озадаченной улыбкой.
— Будем надеяться, что она сможет снова к нам присоединиться, — сказал Свит. — Обидно упустить даже часть такого восхитительного путешествия.
Я сделала еще один заход:
— Особенно если это медовый месяц. Полагаю, ее сын останется вместе с ней в Каире?
— Думаю, что да. — Свит испытующе посмотрел на меня.
Я взяла себя в руки и направилась на свое место.
— Отлично. Пока.
— Встретимся в пирамидах! — крикнул Свит мне вслед.
Я снова втиснулась в свое кресло и взяла сандвич — не что-то там плебейское, вроде цыпленка или сыра, а произведение искусства из креветок с рублеными яичными желтками и каким-то загадочным соусом. Свит и Брайт не выглядели встревоженными; напротив, смотрели на меня так, словно я повредилась в своем слабом рассудке. Ну разумеется, сказала я себе, они ведь профессионалы в области конспирации, к тому же, как и все, уже слышали о болезни Джен. Они могли не знать, что Джон — тот самый человек, который им нужен, но обратили бы внимание на любое необычное происшествие. Может быть, они даже знали, что Каирский музей находится в Каире.
Не могу сказать, что послеобеденная часть экскурсии по Саккаре доставила мне удовольствие, даже несмотря на то что Фейсал был исключительно красноречив, а Элис почти не отходила от меня всю вторую половину дня. С ней было очень хорошо: при всей обширности своих знаний она не позволяла себе безапелляционных высказываний и обладала неожиданно озорным чувством юмора. Глядя на Сьюзи, которая прилипла к Фейсалу, она сказала:
— Похоже, дама предпочла молодость и красоту, а не деньги. Для Лэрри это большое облегчение, вчера он выглядел, как загнанный кролик.
— Он очень милый человек, — подхватила я. — Я имею в виду Лэрри. Вы хорошо его знаете?
— Его никто хорошо не знает. — Засунув руки в карманы, Элис шагала так бодро, что ей можно было дать наполовину меньше лет, чем было на самом деле. — Я встречалась с ним пару раз; он действительно очень увлекается археологией и много знает. Однако я удивилась, увидев его здесь: он очень необщителен. Конечно, гвоздь программы этого круиза — открытие после реставрации гробницы Тетисери, а ею он вот уже более трех лет интересуется больше всего. Быть может, надеется уговорить остальных толстосумов, участвующих в круизе, поддержать другие подобные проекты?
Элис остановилась, чтобы подождать остальных, а я сказала, стараясь скрыть одышку:
— После обеда его с нами не было. Пытается избегать излишне назойливых дам?
Она поняла, что я имела в виду.
— Только не вас. Вы имели огромный успех. Он даже как бы невзначай подошел ко мне и спросил, как я думаю, не захотите ли вы после обеда посмотреть вместе с ним гробницы знати Восемнадцатой династии, закрытые для публики.
— И вы сказали, что я не захочу? Черт вас возьми, Элис, как же я смогу подцепить миллионера, если вы будете мне мешать?
Элис рассмеялась:
— Я не виновата. Он сам отговорил себя прежде, чем я что-либо успела ответить. Видит Бог, я собиралась действовать, как школьная воспитательница, убеждающая застенчивого мальчика пригласить на танец главную заводилу в классе. Но... — добавила она, хитро взглянув на меня, — не обольщайтесь. Вы нравитесь Лэрри, потому что относитесь к нему как к нормальному человеку, однако не думаю, что он помышляет о браке.
— Так же, как и я.
— Здравомыслящая женщина?
— А почему вы с ним не пошли? Эти общетуристские достопримечательности вам, должно быть, скучны?
— Моя дорогая, я на службе. К тому же меня никогда не утомляют «общетуристские достопримечательности». Я много лет, например, не была внутри пирамиды Тети.
— Это, кажется, следующий пункт нашей программы? У меня в голове все перемешалось, — призналась я.
— Ничего удивительного. Мы втискиваем в один день слишком много. Голова переполнена. Если не хотите, можете не ходить.
— Да, наверное, не пойду. Вы идите, а я посижу здесь и полюбуюсь видом.
После насыщенного утра и обильного обеда все, кроме самых энергичных, немного сникли. Некоторые остались в автобусе, другие побрели покупать сувениры, в которых не было недостатка. Не более дюжины изъявили желание осмотреть пирамиду изнутри. Среди последних были Брайт, Свит и огромная квадратная женщина, как мне сказали, знаменитая писательница. Вот ее никто не обвинил бы в оскорблении приличий, принятых у щепетильных египтян: от шеи до щиколоток она была закутана в развевающиеся покрывала, а из-под легкого шарфа на голове виднелись лишь нос и глаза. Ее лицо показалось мне смутно знакомым, но я не могла припомнить, где именно его видела, однако подумала, что припомнить надо. Не так уж много знаменитых романисток являются обладательницами заметных усиков.
— Как ее зовут? — шепотом спросила я у Элис.
— Луиза Фенклифф. Но печатается она под псевдонимом Валери Вандин. Слышали когда-нибудь?
