Из протоколов Вдовьего Клуба.
Из отчета члена Телефонного комитета об одном телефонном разговоре от 1 декабря
– Добрый вечер, миссис Соллоувей, я рада, что застала вас. Вы меня не знаете, но…
– Простите, не могли бы вы позвонить в другой раз? (Судя по звукам, сморкается в платок и всхлипывает.) – Вы позвонили в неподходящий момент. Сегодня я схоронила своего возлюбленного супруга, и мне не до покупок или подписки на журналы…
– Понимаю. Но позвольте объяснить, я из Вдовьего Клуба, мне доверено стать вашей наперсницей в эти первые, самые трудные недели. Можно оставить вам номер моего телефона? Прошу вас, звоните мне в любое время дня и ночи, когда вам захочется поплакать или просто выговориться.
(Сдавленное хихиканье.)
– Лучше уж скажите – хорошенько посмеяться! Господи, дорогая, не могу вам передать, как я рада вашему звонку! Самое трудное во всем этом – сохранять скорбную мину! Единственный грустный момент в этой истории был сегодня утром, когда по дороге на кладбище мы столкнулись со свадебным кортежем. Юная бедняжка сияла от счастья, что выскочила замуж – на свою голову. Я с радостью как-нибудь поболтаю с вами. Боюсь только, что сейчас нам придется прервать разговор: к дому направляется моя лучшая подруга Вера. Вот уж кто действительно нуждается в утешении: они с покойником были тайно помолвлены!
(Сочувственный смех.)
– Миссис Соллоувей, жду не дождусь, когда мы с вами встретимся и познакомимся поближе. Вы случайно керамикой не интересуетесь? Вот и отлично! Я занимаюсь в кружке керамики. Меня зовут Киттис Порридж, я живу в Жасминовом коттедже. Мой номер телефона есть в справочнике.
– Большое спасибо!
– Я рада нашему знакомству. Да, миссис Соллоувей, маленький практический совет: немного нашатырного спирта на платочек – и глаза покраснеют, а из носа потечет!
Глава VII
– И что, кузен Фредди прыгнул с башни? – осведомилась Гиацинта.
– Как бы не так, – ехидно ответила я, – он как раз бежал вниз, когда сержант Бикер рвался наверх. Потом Фредди утверждал, будто бы это безобразие – полицейская патрульная машина у ворот – сломало ему весь кайф. Мой драгоценный кузен отделался предупреждением за нарушение общественного порядка. Какой уж там порядок! Зевак столпилось в холле видимо-невидимо! Фредди упоенно стенал о своем разбитом сердце, пока Джилл не прислала весточку через Доркас, что капризами и шантажом ее не пронять, так, мол, после свадьбы недолго оказаться под каблуком у муженька.
– Голубушка, я согласна от всей души! – прощебетала Примула. – А что же сталось с вашей свекровью?
– Судя по запискам констебля Бикера, мистер Исаак Хаскелл заявил, что его жена отправилась в духовное паломничество.
– Ах, как романтично! – вздохнула Примула. – Ознакомившись с «Кентерберийскими рассказами»
[2]
, я поняла, что в таких путешествиях можно встретить столько странных личностей…
* * *
Официально медовый месяц был отменен. Около половины седьмого мы с Беном (уже в гражданском платье) сидели в поезде, который должен был отправиться в Лондон в шесть тридцать три. Оставалось восемь минут до отхода. В длинном вагоне было всего несколько пассажиров, все расположились в противоположном конце. Тем лучше для них, потому что Бен открыл окно. Его клаустрофобия снова напомнила о себе.
В неоновом сиянии фонарей вокзал Читтертон-Феллс выглядел крайне убого. На бетонной стене пузырился рекламный плакат – роскошная блондинка с подрисованными усами пьет единственное в мире правильное виски. Вероятно, все дело было в моем паршивом настроении, но худой субъект в засаленном плаще, который дымил окурком, привалясь к стене кассы, показался мне зловещим.
В голове все время вертелся один и тот же вопрос: неужели мысль о том, что я стану ее невесткой, довела миссис Хаскелл до самоубийства? Бен утверждал, что констебль Бикер просто-напросто воспользовался предлогом заглянуть в Мерлин-корт. К тому же констебль сам признался, что официальное расследование никто и не думал начинать. Утром он случайно разговорился с приятелем, патрулирующим лондонскую Краун-стрит, и слово за слово выяснилось, что некая Магдалина Хаскелл в возрасте семидесяти лет вот уже два дня, к беспокойству соседей, не выходит из дома. А сын этой дамы, Бентли Т. Хаскелл, проживает неподалеку от Читтертон-Феллс, в особняке на скалах. Объяснение констебля звучало вполне правдоподобно.
Мы отказались от мысли ехать в Лондон на машине, поскольку машина Бена «хайнц 57» (наполовину «мерседес», наполовину «фольксваген», причем обе половины худшие) с возрастом превратилась в слишком норовистое создание. На станцию нас отвез Сид Фаулер. Наши неприятности послужили ему отличным антидепрессантом – настроение Сида резко пошло вверх. Он бодро подхватил наш багаж и, пока Бен покупал билеты, оживленно трещал:
– Магдалина была… да нет, рановато еще о ней в прошедшем времени… она потрясающая женщина, Элли. Без четок чувствует себя голой и непременно спрыскивает рубашки святой водой, когда их гладит. Бен тебе рассказывал, что она сватала ему некую Ангелику Евангелину Брэд? А что касается папаши Исаака… не бери в голову, если ты ему не понравишься. Женщин выше полутора метров старик считает гормональными уродками и презирает всех, кто получил деньги в наследство. Это потому, что он сам пробил себе дорогу от разносчика овощей до владельца зеленной лавки.
Когда Сид ушел играть в бинго, я не очень огорчилась.
Примут меня в качестве невестки или нет, мне все равно придется подняться в квартирку над зеленной лавкой. Мы ехали в Лондон к отцу Бена. Мой муж, набычившись, уставился в окно.
– Элли, видишь того типа с окурком на нижней губе? Мне кажется, я его где-то видел, но где – хоть убей, не помню.
– Неприятное ощущение! – с готовностью откликнулась я и почувствовала почти нежность к типу с окурком: он стал мостиком между мной и моим мужем. С явлением констебля Бикера народу прошлая жизнь Бена на Краун-стрит сомкнулась вокруг него и разделила нас. Я пребывала в растерянности, не зная, как восстановить наше утраченное единство.
– Смотри-ка, – я придвинулась поближе, – он уходит, но как-то неуверенно. Все время оглядывается.
– Наверное, решил, что поезд прирос к рельсам и никогда не тронется с места. – Бен улыбнулся, но взгляда на мне так и не остановил.
Хорошая жена знает, когда оставить мужа в покое наедине с его мыслями. Я потерла обручальное колечко. Наша любовь переживет любые невзгоды. К тому же надо смотреть правде в глаза: если до сегодняшней ночи местонахождение миссис Хаскелл не будет установлено, с медовым месяцем можно распрощаться. Вряд ли Бен откликнется на прелести жемчужно-розовой ночнушки, пока его мать обретается неизвестно в каком аду. В противном случае я бы перестала его уважать. Я надеялась только на то, что исчезновение – не более чем ловкий ход со стороны свекрови. Разве можно отколоть лучший номер, чтобы отравить женитьбу сына? Гнев слегка взбодрил меня, а заодно прогнал страх за судьбу новой родственницы. Сколько в лондонском округе мостов, под которыми ревет и шумит маслянистая темная вода? Я отказалась от намерения не нарушать мысли Бена и взяла его за руку.
