Ванесса скользнула ко мне и сказала, что нам надо обсудить предмет, в котором она собаку съела, а я совершенный новичок. То есть мужчин.
– Ты погубишь свою семью, Элли, если не перестанешь пожирать Роуленда глазами. Да еще прилюдно! И мне будет очень жаль, если ты потеряешь Бена. Такие мужчины не каждый день встречаются… особенно в агентствах по сопровождению.
Она отчалила от меня и подплыла к окну – превосходная позиция для демонстрации точеного профиля. Я перестала скрипеть зубами, вспомнив, что давненько не отшвыривала в сторону журналы, наткнувшись на физиономию кузины.
Роуленд стоял возле пуншевой чаши рядом с Чарльзом Делакортом, тот копался в тартинках. Я направилась через гостиную к Киттис Порридж и Амелии Джоппинс, старательно огибая викария. В глубине души я чувствовала, что, несмотря на стыд, не желаю отдавать его ни Ванессе, ни любой другой женщине. Роуленд должен оставаться при мне, вечно поклоняясь прекрасной и недоступной Элли. Грустно обнаружить в двадцать восемь лет, что ты порочная гадина…
19.30. С телефонной трубкой в руке я сидела в кабинете Бена, слушая бесконечные гудки на том конце. Никакого ответа. Здравый смысл подсказывал, что Папуля обязательно бы позвонил, если бы Бену стало хуже. Но у нечистой совести голос громче, чем у разума. Мне казалось, что меня наказали за какую-то провинность. Что-то было явно не так.
19.35. Банкет гудел. От сигаретного дыма слегка подташнивало. Я за милю обошла Ванессу, чтобы открыть окно, но Магдалину, оживленно беседовавшую с Сидни, осенила та же идея. Она раздвинула гардины, потянулась к щеколде – и замерла. Что случилось? Приступ артрита?
Меня перехватил Сидни:
– Дорогая Элли, я хочу, чтобы ты первая из моих клиенток узнала: моя жизнь снова наполнилась смыслом! Я парю в облаках! Весна озарила меня своим сиянием.
О, разумеется, рано или поздно я разобьюсь о земную твердь, но почему бы не танцевать и не веселиться, пока светит солнце! Несколько месяцев назад я поместил объявление в «Оратор дейли», выразив свое искреннее желание встретить особу женского пола, которая превыше всего ценит гигиену и бинго…
– Сидни, по-моему, я читала твое объявление. – Я вглядывалась в толпу, ища Магдалину, которая снова исчезла.
19.40. Разливательной ложкой я толкнула декоративное ледяное кольцо с цветами из апельсиновых долек, плававшее в пуншевой чаше. Мимо продефилировала Рокси с подносом тартинок. Она ступала очень осторожно, словно по канату. С миссис Мэллой все ясно.
Кто-то тронул меня за плечо, и я вздрогнула. Это была Жабулька… тьфу, Ширли Шиззи.
– Миссис Шиззи, от души надеюсь, что вы скоро получите весточку от вашего супруга, в конце концов, прошло всего несколько дней с тех пор, как он… отправился на пробежку.
Ее глаза сверкнули.
– Стараюсь держаться… Что толку изводить себя в ситуации, когда ничего не можешь сделать. Заставляю себя побольше бывать на людях… – Она повертела брошку, приколотую к коричневому креповому платью.
– Какая оригинальная вещица! – сказала я, чтобы заполнить неловкую паузу. – А что означают черные дрозды?
– Вообще-то это вороны.
– Не может быть! – Я собиралась добавить что-то еще столь же глубокомысленное, но рядом возникла миссис Джоппинс и довольно бесцеремонно утащила миссис Шиззи.
Возле меня топталась миссис Гуиннивер, щедрой рукой наваливая на тарелку закуску.
– А тартинок с цыпленком не осталось? Ага, вот они! Ну до чего хороши!
Она почти опустошила блюдо. Придется задрапировать проплешины петрушкой.
– Миссис Хаскелл! – Вставные зубы делали ее улыбку неотразимо наигранной. – Нам так не хватает вашего мужа! Какая красивая пара, он и Фредерик! Не могу передать, как обрадовались все мои завсегдатаи, узнав, что происшествие с вашим кузеном обошлось. Этот Сидни Фаулер – темная лошадка. Однако ни за что не поверю, будто он нарочно хотел ранить Фредерика. А вы, миссис Хаскелл?
19.45. Мамуля начинала беспокоить меня не меньше, чем молчащий в Мерлин-корте телефон. Надо бы попросить Сидни присмотреть за ней, но тот беседовал с миссис Джоппинс на другом конце зала. Судя по жестам, миссис Сто Подбородков жаловалась. Недовольна последней укладкой? Громадная башня на макушке миссис Джоппинс и в самом деле как-то угрожающе кренилась вбок.
За моей спиной остановилась Рокси.
– Как делишки, миссис X.? – Она пальцами выудила с подноса какую-то финтифлюшку с сосисками и сунула мне в руку. Дабы гости не чувствовали себя обойденными, то же самое она проделала для мужчины с пышными усами, стоявшего рядом. – Наводит на кое-какие мысли, а, миссис X.?
– О чем, Рокси?
– О низменности человеческой натуры. Взять, к примеру, мисс Шип, во-о-он там, у камина. Она явно родилась на свет уже в трусах.
– Ш-ш-ш!
К счастью, возле стола с закусками никого не было. Усач куда-то исчез.
– А наш мистер Сидни? – продолжала Рокси, жеманно обмахиваясь сосиской. – Считается, что он весь как на ладони. Не верьте! – Она сунула сосиску в рот. – А вот что мне хотелось бы знать, так это с какой стати вы зазвали этого докторишку Бордо? Попомните мои слова, у него вурдалачий взгляд, наверняка он спит в гробу!
– Ш-ш-ш!
Я никак не могла заставить петрушку лежать как следует. Рокси навалилась на мое плечо.
– Поверьте мне, этот вампир – плохой клиент. Вы только гляньте: всякий раз, как он с малявкой приближается к ее светлости Теодозии Эдем, та ныряет в сторону. И я ее понимаю, миссис X. Этот прохвост Бордо превратил ее родовое поместье в дурдом!
– Чушь! – Я капитулировала и сунула в рот непокорную веточку петрушки. – Санаторий «Эдем». – частная клиника по лечению нервных болезней. А леди Теодозия – здравомыслящая женщина. С какой стати ей питать неприязнь к доктору Бордо? Он ведь не украл у нее дом а купил у брата леди Теодозии.
Гости энергично фланировали туда-сюда. Я автоматически растягивала губы в улыбке, отпускала дежурные реплики, поправляла розы в серебряных вазах. Официант вынул шампанское из чаши для пунша. Рокси перекинула поднос с сосисками в другую руку и заелозила помадой по губам.
– А что до этого милашки Чарли Делакорта, миссис Х., так я v него и пуговицы не купила бы! Хотя и у сатаны бывают достоинства. В жизни не поверю, будто он гуляет налево. Ставлю свой выигрыш в бинго, что жизненно важные органы у этого типа давным-давно заморожены для пущей сохранности.
– Рокси, как можно?
Я уставилась на Чарльза Делакорта, который осторожно обкусывал тартинку. Он был один. За весь вечер я ни разу не заметила рядом с ним Анну. Не она ли подошла к нему? Нет это Киттис Порридж в щегольской черной шляпке-«таблетке». Ее кошачий носик подергивался, она явно волновалась, вытаскивая из сумочки кипу каких-то листков.
