— Будем считать, что вы мне ничего не говорили, — пробормотал Джулиан. Все эти долгие годы он только и делал, что хранил свои многочисленные тайны. И это неплохо у него получалось. Тогда почему он так позорно провалился, пытаясь скрыть эту, самую важную из всех? Если даже Морланд обо всем догадался, выходит, Лили тоже подозревает?.. Ну конечно, еще бы, с горечью подумал Джулиан, особенно после той его дурацкой попытки поцеловать ее!
Три вечера, повторил он себе. Он должен продержаться всего три вечера. Джулиан и сам не знал, как ему это удастся — понимал только, что должен это сделать.
— Ничего, — бесстрастно бросил он. — Лили ничего не знает. И не узнает.
Глава 6
— Вошь!
Рыжеволосый лейтенант покачал головой, после чего предпринял еще одну попытку — запустив пальцы в густую шевелюру, резким движением пару раз подергал за них, то и дело при этом энергично вскидывая голову.
— Доярка! — вскочив на ноги, воскликнул самый юный из флотских офицеров.
Услышав это, лейтенант метнул убийственный взгляд в сторону своего молодого товарища. Потом, видимо, решив предпринять новую попытку, сунул большие пальцы под мышки, горделиво выпятил грудь и принялся с напыщенным видом расхаживать по комнате, при каждом шаге дергая головой.
Майкл вскинул руку.
— Бантамский петух? — предположил он.
Лейтенант жестом подбодрил его. Не совсем так, говорило выражение его лица, но уже горячо. Он снова запустил пальцы в волосы и с таким ожесточением взъерошил их, что через минуту они уже стояли дыбом, как у ежа. Убедившись, что желаемый эффект достигнут, молодой человек выразительно обвел пальцем хохолок цвета спелой морковки, смахивающий на гребень для волос. Зрители заметно оживились, заулыбались, стали перешептываться. Намек на Джулиана Беллами был слишком очевиден, чтобы его не заметить.
Конечно, сообразила Лили — и поспешно подняла руку.
— Гребень
[2]
.
Широко улыбнувшись, рыжеволосый лейтенант поклонился и покинул импровизированную сцену. Зрители дружно засмеялись — но громче и заразительнее всех хохотали три молодых лейтенанта. Лили не составило труда догадаться, чем вызван столь бурный восторг. Вероятно, незамысловатый розыгрыш был своего рода бальзамом для их раненой гордости, возможностью поиздеваться над человеком, которого они считали кумиром и который так грубо и оскорбительно обошелся с ними за ужином. Не придумав ничего лучше, молодые люди отомстили ему во время игры в шарады. Лили вздохнула. Похоже, Джулиан даже не заметил, что, став отшельником, слегка утратил свое хваленое обаяние. А может, ему уже все равно, с испугом подумала она.
Сидевший позади нее коммандер, привстав, коснулся ее руки.
— Неплохо, очень неплохо, миледи, — одобрительно пророкотал он. — Что ж, теперь ваша очередь. Может, окажете нам честь и тоже попробуете?
Лили с улыбкой покачала головой.
— Увы, коммандер. Если честно, никогда не умела играть в шарады.
— Тогда предложите что-нибудь другое. Во что бы вы хотели сыграть?
Лили замялась. Сказать по правде, она никогда особенно не любила салонные игры. Но коммандер ждал ее решения.
— Может быть, в карты? — робко предложила она.
Видимо, в глазах коммандера желание Лили было приказом, не подлежащим обсуждению, поскольку он действовал по-военному четко — вскочив на ноги, тут же велел лейтенантам принести карточный стол.
Лили пересела на козетку у окна. Она даже позволила себе невинное удовольствие понаблюдать как пятеро мужчин наперебой спорили, куда передвинуть стол. С легким злорадством подумав, что мужчины всегда остаются мужчинами — даже такая простая задача выливается в целую эпопею, если это происходит на глазах у женщины, — Лили спрятала улыбку. Впрочем, очень скоро мысли ее — снова — вернулись к Джулиану. С самого утра ее сердце сладко замирало в предвкушении встречи. Если бы он не ушел… если бы он побыл с нею, хотя бы недолго, возможно, думала Лили, ее сердце не трепыхалось бы сейчас в груди, словно примериваясь выскочить наружу.
Через пару минут к ней присоединился Майкл. Обернувшись, она заметила его мрачное лицо.
— Я все думаю о нем… — пробормотал он. — Ничего не могу с этим поделать.
— В самом деле? — Лили удивилась, с чего бы это Майклу все время думать о Джулиане и что же это за мысли, что они вгоняют его в такую тоску.
— Просто… до сих пор не могу поверить, что его уже нет.
Лео. Он же говорит о Лео, глупая! А ты что подумала? Лили вдруг с удивлением поймала себя на том, что впервые за последние месяцы думала не о брате, а о другом человеке.
— Жаль, что я был в плавании и не смог присутствовать на похоронах, — продолжал Майкл. — Знаешь, мы ведь целых два года не виделись…
— В самом деле? И предыдущим летом тоже? — удивилась Лили. — Ах да, ты ведь уже в июле ушел в море, — спохватилась она.
— Предыдущим летом? — Майкл покачал головой. — Нет, я все три месяца проторчал в Плимуте. Но с Лео мы так и не смогли увидеться. Но разве вы с ним тогда были не в Глочестершире? — удивился он.
— В июле точно не были. В июле Лео поехал… — Лили, спохватившись, поспешно прикусила язык. — О, прости. — Она растерянно покачала головой. — Должно быть, я опять все напутала.
Тот июль Лео провел в компании старых приятелей, с которыми он в свое время учился в Итоне. Но Лили не хотелось, чтобы Майкл расстроился из-за того, что никому не пришло в голову позвать и его. А правда, вдруг спохватилась она, как же получилось, что никто не вспомнил о нем? Как странно, ведь в школе Майкл был самым близким другом Лео. Все это выглядело странно, если только…
Если только Лео сам там был. А вот если допустить, что Лео с самого начала не собирался ехать на эту встречу, то все становится на свои места, подумала Лили. Но тогда получается, что этот месяц брат провел где-то в другом месте… но где?
Гостиная вместе с Майклом и остальными гостями вдруг будто исчезла, а перед глазами замелькали строчки давно забытых писем, которые все эти месяцы, оказывается, хранились где-то на задворках памяти…
«Когда я ночью закрываю глаза, то пытаюсь представить, что мы снова вместе. Мы лежим рядом в высокой траве… а над головой — синий купол неба. Теплые лучи солнца, словно заботливые руки, ласкают наши разгоряченные, покрытые потом тела. Твоя рука лежит в моей руке, наши пальцы переплелись. Мы смеемся, как дети, когда задрав головы наблюдаем за любовными играми жаворонков.
Потом ты медленно поворачиваешься ко мне и, протянув руку к моему лицу, отбрасываешь упавшую мне на лоб прядь волос.
Я чувствую твои губы на своих губах. Потом вижу над собой твои глаза, и наш поцелуй пробуждает во мне совсем не детские мысли…»
