Теперь эта иллюзия рассеялась, как рассеялись киты и черепахи во время бегства с Крита; после менее двух лет паломничества в святую землю иллюзий Гай вновь оказался в старом лицемерном мире, где священники оборачивались шпионами, храбрые друзья становились предателями, а его страну вели к бесчестью.
В тот день он достал свою записную книжку и швырнул ее в мусоросжигатель, стоявший во дворе недалеко от окна его комнаты. Это был символический акт; Гай поступил, как солдат на набережной в порту Сфакии, разбиравший пулемет «брен» на части и швырявший их одну за другой, всплеск за всплеском, в воду, покрытую плавающими нечистотами.
Полковник Тиккеридж в этот вечер, как обычно, был в бодром настроении. Его не мучили проблемы добра и зла. Чем больше парней будут стрелять в немцев, тем лучше. Это ясно. Скверная форма правления у русских? Так она и раньше была не из лучших. И русские изменили ее. Все это он объяснил Гаю еще до начала обеда. Полковник Тиккеридж был доволен и только слегка озадачен. По его мнению, так много гостей за обедом могло быть только в честь празднования какого-то события. Какого именно, он так и не узнал. Он испытывал некоторое благоговение перед высоким положением присутствовавших, особенно генералов. Его внимание не привлекла ни одна из дам, сидевших с той и другой стороны от него. Когда они разражались тирадами на французском языке, он ничего не понимал. Однако он усердно отдавал должное угощению. «Дядюшка» Гай поступил очень хорошо, попросив пригласить его сюда. Позже, вечером, когда они с Гаем вдвоем сидели под пальмами, к ним присоединилась миссис Ститч.
– «Алебардисты! Где ваши пистолеты? – процитировала она. – Где ваши острые секиры? О, алебардисты!»
– Как? – пробормотал ошеломленный полковник Тиккеридж. – Простите, я не совсем вас понимаю…
– О чем вы разговаривали? – поинтересовалась миссис Ститч.
– Я договариваюсь о своем будущем, – ответил Гай. – Результат вполне удовлетворительный. Полковник берет меня обратно к себе.
– На том берегу мы потеряли много хороших парней, как вы знаете. В настоящий момент мы усиленно занимаемся пополнением своих рядов. Не хотелось бы брать кого попало из общего резерва, если можно обойтись без этого. Рады снова видеть у себя одного из старых сослуживцев. Надеюсь, что бригадир не взъестся на него.
– Бригадир? – рассеянно, но вежливо спросила миссис Ститч. – Кто же это?
– Бен Ритчи-Хук. Вы, должно быть, слышали о нем.
Миссис Ститч внезапно насторожилась.
– Думаю, что слышала. Разве он не умер? Я считала, что Томми именно поэтому и вступил в командование чем-то там таким…
– Он пропал без вести, а не умер. Это далеко не одно и то же. Теперь он объявился на западе Абиссинии, возглавляет группу черномазых. Разумеется, хотел и дальше командовать ими, но власть имущие не допустили этого. Они выдворили его оттуда и отправили в Хартум. На этой неделе он должен прибыть в Каир. Мы только что узнали об этом. День хороших новостей, правда ведь?
– Говорят, он солдафон.
– Я бы сказал, не такой, как считают некоторые. Он всегда сам создает себе неприятности.
– Томми вспоминал о нем позавчера, когда говорил о чем-то… Он, кажется, известен всем как человек, с которым то и дело попадаешь в неприятное положение.
– В неприятное положение попадают только те, кто заслуживает этого, – уточнил полковник Тиккеридж.
– Кажется, я знаю, кого вы имеете в виду, – заметил Гай.
– В прошлую войну был один человек, который подвел бригадира в трудную минуту, – сказал полковник Тиккеридж. – Не из наших, разумеется. Бен был тогда всего лишь командиром роты, а тот человек, служил в штабе. Вскоре после этого Бен получил ранение и несколько месяцев провалялся в госпитале. Ко времени его выздоровления этого человека перевели куда-то в другое место. Но Бен так и не простил ему обиды. Он разыскал его и испортил ему всю карьеру. В Бене сидит безжалостный охотник.
– Понятно, понятно, – сказала миссис Ститч. – И все это время формально он оставался командиром части, которой командовал Томми?
– На бумаге.
– И когда же он приезжает?
– На этой неделе, кажется.
– Понятно. Пожалуй, мне следует пойти помочь Элджи.
Через два дня Гай и миссис Ститч сидели на солнышке за апельсиновым соком, дыней, кофе и рогаликами. Тишину раннего утра неожиданно нарушил треск мотоцикла, и в благоухание сада грубо ворвалось облако вонючих выхлопных газов. Солдат-нарочный вручил Гаю официальный пакет. Это был приказ о перемещении его в транзитный лагерь в Суэце для немедленной отправки в Соединенное королевство. Он исходил от управления воинскими перевозками штаба округа. Гай протянул приказ через стол миссис Ститч.
– О, дорогой! – воскликнула она. – Нам будет недоставать вас.
– Ничего не понимаю. Меня назначили на медицинскую комиссию в конце недели. Они признали бы меня годным к прохождению службы в батальоне.
– Вы не хотите возвращаться домой?
– Конечно, нет.
– А все другие, по-видимому, хотели бы.
– Здесь какая-то ошибка. Нельзя ли мне взять машину на полчасика, чтобы выяснить это дело?
– Берите, если вы действительно считаете, что этим стоит заняться.
Гай прибыл в штаб и разыскал майора, подписавшего препроводительную к приказу.
– Медицинская комиссия в субботу… Командир второго батальона алебардистов ходатайствует о назначении… Приезжает Ритчи-Хук, – объяснял ему Гай.
– Да-а, – протянул майор. – Похоже, здесь допущена какая-то ошибка. Большую часть дня я провожу в спорах с парнями, которые хотят возвратиться. Разбомбили дом, изменила жена, душевнобольные родители – хватаются за любой предлог. Задержать кого-то здесь, видимо, будет не трудно. Я не совсем понимаю, – продолжал он, перелистывая бумаги в папке, – откуда появился этот приказ. Официально вы находитесь в отпуске по болезни. Приказ, по-видимому, исходит из главного штаба в Каире. Что это им взбрело в голову? Никакой срочности в вашем прибытии домой, как я понимаю, нет. Вам забронировано место на пароходе «Кэнэри Касл», идущем самым дальним из всех маршрутов. Сейчас он разгружается в Суэце. Отвратительная старая калоша. На обратном пути его собираются поставить в док в Дурбане. Переход займет несколько недель. Вы, случайно, не замарали свою аттестацию?
– Нет, насколько мне известно.
– Подцепили туберкулез или что-нибудь еще?
– Нет.
– Что ж, тогда в этом нет ничего такого, что нельзя было бы поправить. Позвоните мне сегодня во второй половине дня. – Он дал Гаю добавочный номер своего телефона.
Когда Гай возвратился, Джулия была еще дома.
– Все улажено?
– Думаю, да.
– Прекрасно. Сегодня к завтраку никого не будет. Хотите, я подброшу вас к бару «Юнион»?
