Этот разговор об Эпторпе вызвал у Гая воспоминания о первых днях, проведенных вместе с ним в алебардийском казарменном городке. Он попросил разрешения у начальника штаба бригады посетить больного Эпторпа.
– Возьмите машину, «дядюшка». – Все продолжали быть весьма предупредительными с Гаем. – Захватите бутылку виски. Я договорюсь с председателем клуба-столовой.
В этом городе офицеру полагалось по одной бутылке в месяц.
– А правильно ли это будет – нести виски в госпиталь?
– Очень даже неправильно, «дядюшка». Вы, конечно, рискуете. Но так поступают все. Если вы собираетесь навестить своего друга в госпитале и у вас в кармане нет для него бутылки виски, то туда вообще не стоит ходить. Однако не вздумайте ссылаться на мои слова. Если вас уличат, отвечайте сами.
Гай ехал по латеритной дороге мимо сирийских складов и хищников, не замечая ничего, кроме слонявшихся без дела и загораживавших ему дорогу местных жителей; позднее несколько печатных страниц воспроизведут ему сцену, и он запомнит ее на всю жизнь. Люди через восемь лет скажут ему: «Вы были там во время войны. Как там было, вот так?» И он ответит: «Да, должно быть, так».
Потом он выехал из города и поехал по поднимающейся в гору дороге к большому белесому госпиталю, где не было ни радио, которое усиливало бы страдания больных, ни шума, ни суматохи; электрические вентиляторы нагнетали и вытягивали воздух, окна были закрыты и зашторены, дабы воспрепятствовать проникновению солнечной жары.
Эпторп лежал в палате один на койке у окна. Когда Гай вошел, Эпторп не двигался, уставившись на штору и вытянув руки вдоль покрывала. Увидев Гая, он быстро набил трубку и закурил.
– Пришел узнать, Эпторп, как у тебя дела.
– Отвратительно, старина, отвратительно.
– А тебя, кажется, не очень-то обременяют здесь каким-нибудь лечением.
– Они просто не представляют себе, насколько я болен. Мне то и дело приносят и заставляют складывать картинки-головоломки и книжечки Йэна Хейя. Жена начальника отделения – глубоко бездарная женщина – предложила выучить меня вышивать тамбуром. Я прошу тебя, старина… Просто умоляю тебя…
Гай достал из кармана бутылку виски:
– Я вот принес тебе бутылочку виски, Эпторп.
– Это очень кстати. Я приму это от тебя с удовольствием. С большим удовольствием. Здесь нам дают по маленькой мензурке с заходом солнца. Но этого совершенно недостаточно. Часто хочется выпить побольше. Я сказал им об этом в довольно сильных выражениях, но они только посмеялись. Они лечат меня совсем неправильно с самого начала. Я разбираюсь в болезнях и в медицине больше, чем любой из здешних молодых идиотов. Просто удивительно, что я еще жив до сих пор. Необыкновенная выносливость. Чтобы прикончить такого закаленного человека, как я, нужно время. Но они таки добьются своего. Одного они довели здесь до смерти. Сначала они выматывают все силы, убивают желание жить, а потом трах – и конец. Ты просто обречен здесь. Я был свидетелем десятка таких случаев.
– Куда мне поставить бутылку?
– Куда-нибудь поближе, чтобы можно было достать. На койке она чертовски нагреется, но я думаю, это все-таки лучшее место.
– А если в тумбочку?
– Они то и дело заглядывают в нее. А вот перестилать постель они явно ленятся. Одернут покрывало перед обходом врача, вот и все. Засунь ее под простыню, там никто не увидит.
Кровать была застлана только простыней и хлопчатобумажным покрывалом. Засовывая бутылку под простыню, Гай увидел не прикрытые «дельфинами» большие ноги Эпторпа с облупившейся от высокой температуры кожей.
Гай попытался заинтересовать Эпторпа рассказом о новом бригадире и о своем весьма неопределенном положении, но Эпторп лишь раздраженно проговорил:
– Да, да. Все это теперь для меня другой мир, старина.
Эпторп сделал глубокую затяжку из трубки, выдохнул дым, пытался ослабевшей рукой положить трубку на стоявший рядом с койкой столик и с шумом уронил ее на голый пол. Гай наклонился, чтобы поднять ее, но Эпторп торопливо сказал:
– Оставь ее там, старина. Она не нужна мне. Я закурил ее просто для компании.
Переведя взгляд на Эпторпа, Гай увидел на его бледных щеках слезы.
– Может быть, мне лучше уйти, Эпторп?
– Нет, нет. Ничего, через минутку это пройдет. А ты принес штопор? Ты молодец, Краучбек. Мне кажется, что не вредно будет пропустить рюмочку.
Гай откупорил бутылку, налил мензурку, заткнул бутылку пробкой и снова положил ее под простыню.
– Ополосни, пожалуйста, мензурку, старина. Я надеялся, что ты придешь. Именно ты, а не кто-нибудь еще. Меня беспокоит одно дело.
– Уж не ботинок ли связистов?
– Нет, нет, нет, нет. Неужели ты думаешь, что я позволю себе беспокоиться из-за такого мелкого ничтожества, как Данн? Нет-нет, тут нечто такое, что касается моей совести.
Настала пауза, в течение которой виски, видимо, совершало свое плодотворное воздействие на Эпторпа. Он закрыл глаза и улыбнулся. Через некоторое время глаза его открылись, он посмотрел на Гая и сказал:
– Алло, Краучбек, ты здесь еще? Очень хорошо. Я хочу сказать тебе кое-что. Ты помнишь, как много времени назад, когда мы поступили на военную службу, я говорил тебе о своей тетке?
– Ты упоминал о двух тетках.
– Совершенно верно. Об этом-то я и хотел сказать тебе. У меня только одна тетка…
В последнее время Гаю пришлось от многих слышать о погибших во время бомбардировок родственниках.
– Во время воздушного налета? – спросил он. – Ленарду тоже не повезло, он…
– Нет, нет, нет. Я хочу сказать, что у меня всегда была только одна тетка. Другую я просто придумал. Можешь рассматривать это как безобидную шутку с моей стороны. Так или иначе, но я говорил тебе о тетках.
После небольшой паузы Гай с интересом спросил:
– Какую же ты придумал, Эпторп, ту, которая жила в Питерборо, или ту, которая жила в Танбридж-Уэлсе?
– Ту, которая жила в Питерборо, конечно.
– Но где же ты тогда ушиб свое колено?
– В Танбридж-Уэлсе. – Эпторп слабо хихикнул, вспомнив свою хитрую проделку.
– Тебе отлично удалось ввести меня в заблуждение.
– Да. Это была хорошая шутка, правда? Послушай, я думаю, мне не повредит еще немного виски.
– А ты уверен, что не повредит?
– Э-э, дорогой мой, я точно так же болел и раньше и вылечивался не чем иным, как виски.
Выпив еще одну мензурку, Эпторп удовлетворенно вздохнул. Он действительно выглядел теперь намного лучше и здоровее.
– Есть еще одно дело, о котором я хочу поговорить с тобой. Это мое завещание.
– Тебе вовсе нет нужды думать о завещании в течение еще многих лет.
