На уроке по секропам я едва успевала записывать. Джо Соломон — гений, конечно, почему я не понимала этого раньше?
— Учите свою легенду намертво, — вещал он, схватившись руками за спинку учительского кресла (я еще ни разу не видела, чтобы он сидел на нем). — Доля секунды, которую вы потратите, чтобы вспомнить какую-то мелочь из жизни вашего персонажа, — это то мгновение, когда плохие люди могут сделать вам что-нибудь очень неприятное.
Руки у меня дрожали. Карандашные пометки прыгали по всей странице — как в тот раз, когда я взяла карандаш, чтобы записать что-то во время урока у доктора Фибза, а это оказался не обычный карандаш, а опытная модель автоматического переводчика для азбуки Морзе. (Если честно, меня до сих пор терзают муки совести за то, что я подточила его.)
— И главное, запомните: работа под прикрытием не означает, что вы должны приближаться к объекту. — Мистер Соломон посмотрел на нас. — Работа под прикрытием — это создание такой ситуации, в которой объект сам подойдет к вам.
* * *
Не знаю, как это у обычных девчонок, но если ты шпион, то одевание для выхода в свет — целое искусство. (Слава богу, есть липуны, правда. Не удивительно, что их придумала одна из воспитанниц академии.)
— По-моему, надо поднять ей волосы, — предложила Лиза. — Так будет гламурнее.
— Ага, — фыркнула Макей, — ведь все розевильские девушки только и делают, что наводят гламур, собираясь прогуляться по городской площади.
Резонное замечание.
Мне было все равно. Даже странно, ведь речь шла о моих волосах. Но голова была забита другим, например, меня очень занимали вещицы, которые Бекс раскладывала на кровати. Правда, мне было плохо видно, поскольку Макей красила меня и то и дело командовала: «Смотри вверх». «Смотри вниз». «Стой спокойно».
А если не отдавала команды, то читала мне наставления типа: «Говори, но не слишком много. Смейся, но не слишком громко». Больше всего мне понравилось такое: «Если он ниже тебя ростом, сутулься».
Потом слово взяла Бекс.
— Давай обсудим, какое барахло взять в карман. — Такое не каждый день услышишь, если только вы не… не такие, как мы. — Тебе нет шестнадцати, значит, с документами проблем не будет. Но все же надо как-то поддерживать твою легенду. — Она осмотрела предметы, разложенные на кровати. — Возьми это. — Она бросила мне пачку жвачек — ту же марку, какую мы извлекли из мусора Джоша. — Продемонстрирует общность вкусов, ну и решит проблему свежего дыхания. — Она снова осмотрела разложенные на кровати предметы. — Так что мы решили: с сумкой или без?
— У нее определенно должна быть сумочка, — высказалась Макей, и Бекс согласилась. Ну и ну! Макей и Бекс нашли общий язык… относительно аксессуаров! Чудеса!
Бекс выбрала сумочку и открыла ее.
— Корешок от билета в кино — если он спросит, как тебе понравилось, скажи только, что понравилось, но ты не очень поняла концовку. — Она бросила в сумку клочок бумажки и перешла к следующему предмету. — Очки-бинокли. Сегодня они, конечно, не понадобятся, но на всякий случай возьми. — Их она тоже сунула в наш мешочек лжи, еще кинула чернильную ручку с надписью «Что сказал бы Иисус?» и с самодовольной ухмылкой защелкнула замочек.
Понятия не имею, где Бекс раздобыла все это барахло, и, если честно, знать не хочу. Неужели все девушки так собираются на свидание? Неужели каждая девушка на свидании — это секретный агент на задании?
— И не забудь…
Я подняла глаза и увидела маленький серебряный крестик на цепочке.
— Он сломан, — напомнила я Бекс. — Все время барахлит, с тех пор как в него попала вода. К тому же ты все равно ничего не услышишь из-за глушителей.
— Ками, — вздохнула Бекс. — Ками, Ками… это твоя легенда.
Она права. Я должна стать девушкой, которая обучается на дому и носит на шее крестик…
— Да ты издеваешься надо мной! — возмутилась я, когда в дверях появилась Лиза, держа кошку Оникс.
Ничего не поделаешь, придется возюкать беднягой Оникс по одежде, чтобы на ней осталась шерсть, как и полагается любительнице кошек.
Все эти годы я считала, что быть шпионом трудно и опасно. Как выяснилось, быть девушкой ничуть не легче.
Девчонки спустились со мной до самого отдаленного потайного прохода.
— Фонарик взяла? — спросила Лиза. Так бабушка Морган каждый раз по дороге в аэропорт спрашивает меня: «Ты билет не забыла?» Лизина забота показалась мне сейчас такой трогательной. Если бы они могли пойти со мной! Но такова уж шпионская работа: приходит время, когда ты должен идти один навстречу опасностям. Пока мы шли, Макей сказала:
— Я все равно не понимаю, как ты собираешься улизнуть и вернуться, не попавшись.
Однако я не разделяла ее волнений. Когда-нибудь мне и впрямь стоит написать книгу об этом особняке. Я могла бы сколотить состояние, продавая ее новичкам. В ней я бы поделилась секретом, как можно раскачать дверь чулана на лестничной клетке в западном крыле и по трубе скатиться до кладовки дворецкого на первом этаже. (Как вы будете добираться обратно — ваше личное дело.) Еще один неплохой тайный ход идет от деревянной панели на каменной лестнице в старой часовне. Если нажать на нее три раза, она откроется, и по чердаку можно пройти к любой комнате в северном крыле. (Я бы, правда, не стала рекомендовать его тому, кто боится пауков.)
— Увидишь, Макей, — сказала я, и мы свернули в длинный коридор, который вывел нас к старому бордовому гобелену на каменной стене. Я глянула на фамильное древо Галлахеров, потом на Макей. Она не смотрела на ветви поколений, не увидела своего собственного имени на конце одной из них, не задавала вопросов; она просто сказала:
— Хорошо выглядишь.
Я чуть в обморок не грохнулась от такой похвалы. Отогнув гобелен, я полезла внутрь хода. Бекс напутствовала:
— Срази их наповал!
Лиза добавила:
— Только не в буквальном смысле!
Глава 14
И как им удалось уговорить меня на это! Тайком выйти с территории академии несложно — нужно лишь помнить, где расположены и с какой частотой вращаются камеры, знать «слепые» для охранников участки и обойти датчики движения вдоль южной стены. Но я дала им напялить на себя ботинки, бесконечно усложнявшие весь этот процесс, и тут мне гордиться абсолютно нечем. Не спорю, черные ботинки Макей визуально удлиняли ноги и делали меня похожей на Шарли Энджелс, но когда я плюхнулась на скамейку в скверике на углу площади, ступни у меня горели, икры сводило, а нервы были на пределе.
К счастью, у меня было время прийти в себя. Очень. Много. Времени.
Хочу открыть один секрет насчет слежки: это скучно. Да, иногда мы что-то взрываем и прыгаем с крыши и/или поезда на полном ходу, но обычно мы околачиваемся без дела и ждем, когда что-нибудь случится (в кино это почему-то опускают). Будь я обычной девушкой, а не хорошо тренированным агентом, я бы чувствовала себя довольно глупо, сидя на этой скамейке и стараясь вести себя естественно.
