Джейсон опустил книгу, и повисла пауза. «Вот так драма», — подумала Кэт, но тут парень продолжил:
— Согласно Колганскому Кодексу Чести, данные преступления влекут за собой исключение. Вы понимаете зачитанное мной обвинение?
Кэт помолчала, удостоверившись, что собравшиеся и правда ждут ее ответа, и проговорила:
— Я не делала этого.
— Обвинение, — директор Франклин наклонился вперед. — Вопрос, мисс Бишоп, заключался в том, понимаете ли вы обвинение.
— Понимаю, — Кэт почувствовала, как ее сердце забилось сильнее. — Но я с ним не согласна.
— Я… — директор хотел продолжить, но женщина, сидевшая по правую руку от него, дотронулась до рукава его мантии. Улыбнувшись Кэт, она произнесла:
— Директор, насколько я помню, в таких случаях принимается во внимание личное дело ученика. Может быть, стоит заглянуть в дело мисс Бишоп?
— О, — директор слегка сник. — Это так, мисс Коннорс, но поскольку мисс Бишоп провела с нами всего несколько месяцев, ее личное дело здесь не поможет.
— Но ведь Колган — не первое учебное заведение, которое посещала эта юная девушка? — спросила мисс Коннорс, и Кэт подавила нервный смешок.
— Не первое, — мрачно признал директор, — конечно. И мы попытались связаться с предыдущими, но в Тринити-колледж недавно был пожар, уничтоживший весь офис администрации и большую часть документов. А Бернский университет прошлым летом подвергся ужасной хакерской атаке, так что нам оказалось непросто найти… сведения о ней.
Директор посмотрел на Кэт так, словно несчастья преследовали ее повсюду. Мисс Коннорс, напротив, выглядела впечатленной.
— Но ведь это два лучших учебных заведения в Европе!
— Да, мэм. Мой отец, он… много работает там.
— А чем занимаются ваши родители?
Отыскав глазами девочку из второго ряда, задавшую этот вопрос, Кэт хотела было вежливо поинтересоваться, причем тут ее родители. Но вовремя вспомнила, что в заведениях вроде Колгана всегда считалось важным, кем являются твои родственники и чем они занимаются.
— Моя мать умерла, когда мне было шесть лет.
Несколько людей сочувственно вздохнули, услышав это, но директор Франклин был непреклонен.
— А отец? — спросил он, не желая позволить покойной матери Кэт заработать голоса в пользу дочери. — Он чем занимается?
— Искусством, — осторожно ответила Кэт. — У него много разной работы, но в основном она связана с искусством.
Услышав это, глава факультета искусств явно оживился.
— Он коллекционирует картины? — спросил мужчина.
Кэт снова не смогла сдержать улыбку.
— Скорее… распространяет.
— Это все, конечно, любопытно, — перебил директор Франклин, — но не относится напрямую к… нашему делу.
Кэт готова была поклясться, что он хотел сказать «к моему кабриолету».
Повисло молчание. Все сидели неподвижно, лишь пылинки весело плясали в узком лучике света. Наконец директор Франклин потянулся вперед и прищурился. Кэт подумала, что его взгляд мог бы дать фору лазерному прицелу. Директор резко спросил:
— Мисс Бишоп, где вы были ночью десятого ноября?
— В своей комнате. Я готовилась к занятиям.
— Готовились? В пятницу вечером? — директор посмотрел на своих коллег с таким видом, словно это была самая наглая ложь, какую ему доводилось слышать за все годы работы в Колгане.
— Ну, Колган ведь чрезвычайно серьезное учебное заведение. Мне нужно много заниматься.
— И вы никого не видели? — спросил Джейсон.
— Нет, я…
— Но вот вас кто-то видел, не так ли, мисс Бишоп? — голос директора Франклина был холоден и суров. — На территории Колгана имеются камеры. Или вам это не было известно? — спросил он, сдавленно усмехнувшись.
Разумеется, Кэт знала о камерах. Она была осведомлена обо всех деталях местной системы безопасности куда лучше самого директора, но сейчас был не самый подходящий момент, чтобы в этом признаваться. Слишком много свидетелей. И слишком многое на кону. К тому же, директор уже с победной улыбкой нажал на пульте кнопку, отключающую свет. Кэт повернулась, чтобы посмотреть, как часть круглой стены отъезжает в сторону, открывая гигантский экран.
— Эта юная девушка удивительно на вас похожа, не так ли, мисс Бишоп?
Кэт вгляделась в зернистое черно-белое изображение: она, конечно, узнала колганский двор, но вот человека в черном свитере с капюшоном, бежавшего по дорожке, видела впервые.
— Это не я.
— Но двери общежития в ту ночь открывались лишь однажды — в 2:27 — при помощи студенческой карточки. Этой карточки.
В животе Кэт все сжалось, когда она увидела на экране свою худшую в жизни фотографию.
— Это ваша карточка, не так ли, мисс Бишоп?
— Да, но…
— А это, — директор Франклин пошарил под креслом, — было найдено в ваших личных вещах во время обыска.
Директор поднял над головой свой уникальный автомобильный номер с надписью «КОЛГАН-1». Табличка словно светилась в темноте.
Кэт вдруг показалось, что в комнате не осталось воздуха: ее охватило странное чувство. В конце концов, обвинение она могла выдержать легко, но несправедливое обвинение — такое с ней случилось впервые.
— Катарина? — произнесла мисс Коннорс таким голосом, словно умоляла девушку доказать свою невиновность.
— Я понимаю, что эти улики кажутся очень убедительными, — проговорила Кэт, ее мозг судорожно работал. — Но, может быть, они чересчур убедительны? Вы думаете, я просто взяла бы и воспользовалась собственной карточкой, если бы пошла на такое?
— Вы хотите сказать, что улики, указывающие на вашу виновность, должны доказать вашу невиновность? — даже голос мисс Коннорс зазвучал скептически.
— Ну, — сказала Кэт, — я ведь не настолько глупа.
Директор расхохотался.
— Ах вот как, тогда позвольте узнать, как бы это сделали вы? — Он провоцировал ее, дразнил. Кэт не удержалась и мысленно ответила ему: «Можно срезать путь за Холлом Уоррен — это гораздо ближе, к тому же там темно и нет ни одной камеры…
Дверь необязательно открывать карточкой, если у тебя есть жевательная резинка, которой можно заклеить датчик на выходе…
Если хочешь провернуть такое дело, не стоит выбирать ночь перед субботой, когда сотрудники школы проснутся намного раньше учеников…»
Директор Франклин самодовольно улыбнулся, наслаждаясь молчанием Кэт и собственным триумфом.
Но Кэт давно успела понять, что в Колгане все часто ошибались — например, когда преподаватель итальянского сообщил, что с таким акцентом она всегда будет чужой на улицах Рима. (Хотя как-то раз в Ватикане, выполняя особенно трудное задание, девушка весьма успешно прикинулась францисканской монашкой.) Она припомнила и преподавательницу истории искусства, соловьем разливавшуюся о том, как ей удалось увидеть настоящую «Мону Лизу». (Хотя Кэт точно знала, что оригинал в Лувре был заменен копией еще в 1862 году.)
