— Сомневаюсь, что им так кажется… Уэсли? — попыталась угадать она.
Гейл усмехнулся.
— Совсем холодно.
За эти годы Кэт перебрала все имена на «У», которые только могла вообразить, но Гейл не был ни Уолтером, ни Уордом, ни Уошингтоном. Он отказался также от Уоррена и Уэйверли. Услышав об Уотсоне по дороге в Эдинбург, столицу Шотландии, он изобразил неудачную пародию на Шерлока Холмса. А Уэйн настолько не подходил ему, что об этом имени Кэт его даже не спрашивала.
Гейл был просто Гейлом. И его таинственное «У.» постоянно напоминало Кэт о том, что в жизни есть вещи, которые можно только дать, но никак нельзя украсть.
Впрочем, это никогда не останавливало ее попыток.
— Ну что, сколько тебе потребовалось, чтобы добраться до личных дел? — спросил Гейл. — Неделя?
Кэт почувствовала, как к ее щекам приливает кровь.
— Но ведь ты все равно ничего на меня не нашла, не так ли? — Он приподнял бровь. — Кэт… — вздохнул Гейл. — Это так мило. И так невинно. Тебе идет наивность.
— На твоем месте я не стала бы к этому привыкать.
Гейл покачал головой.
— Ну что ты.
Мотор машины мягко заурчал, когда лимузин выехал на проселочную дорогу.
— Зачем ты это сделал, Гейл?
— Тебе там не место.
— Зачем ты это сделал? — повторила Кэт, ее терпение было на исходе. — Я не шучу, Гейл.
— И я не шучу, Кэт.
— У тебя есть…
— Работа для тебя, — сказал Гейл. — Исключительно для тебя, — добавил он, не дав времени девушке возразить.
Холмы вокруг становились все круче. Листья кружились на ветру, а вдалеке виднелось озеро, сверкавшее на солнце. Но Кэт не сводила глаз с Гейла. Она произнесла:
— Не хочу я никакой работы.
— Эту — захочешь.
— Я бросила семейный бизнес. Или ты не слышал об этом?
— Ладно. — Скрестив руки на груди, Гейл развалился в кресле. Он откинул голову на спинку и закрыл глаза. Кэт готова была поклясться, что он уже задремал, когда Гейл вдруг произнес: — Но ведь семью ты не бросала?
Глава третья
Из всех многочисленных владений семейства Гейлов любимым местом У. У. Гейла Пятого не был ни пентхаус на Парк Авеню (слишком претенциозно), ни квартира в Гонконге (очень уж шумно), ни даже особняк на острове Мартас-Виньярд
[3]
(чересчур много песка). Нет, младший из Гейлов питал искреннюю привязанность только к старинному имению в окрестностях Нью-Йорка, занимавшему ни много ни мало два с половиной миллиона квадратных метров. Во всяком случае, только там Кэт доводилось слышать, как Гейл говорил…
— Вот мы и дома.
Передняя этого особняка была двухэтажной и занимала по меньшей мере десять метров. Гейл быстро прошел в холл мимо картины Моне, видимо надеясь, что Кэт не заметит ее — или не попытается стащить. Он указал девушке на лестницу.
— Маркус отнес твои вещи в синюю комнату. Если хочешь, поднимайся наверх. Или можем пойти на веранду и попросить Маркуса что-нибудь для тебя приготовить. Ты голодна? Я даже не спросил. Хочешь…
— Я хочу, чтобы ты объяснил мне, что происходит.
В дороге, пока Кэт рассматривала пейзажи Новой Англии, проплывавшие за окном, и слушала храп Гейла, она успела построить тысячу планов, как вернуть назад свою школьную жизнь. Когда вариантов больше не осталось, она решила прибегнуть к самому старому и проверенному методу, которым порой пользовался каждый вор, чтобы получить желаемое: вежливо попросить.
— Пожалуйста, Гейл.
Но он не ответил и продолжил шагать вперед, ведя Кэт по главному коридору в мягко освещенную комнату, которую девушка видела впервые. Из окон, занимавших целую стену, струился лунный свет. Кэт сразу обратила внимание на множество книжных полок, мягкие кожаные диваны, несколько графинов с бренди и стойкий запах старых сигар и еще более старых денежных купюр. Кэт нисколько не сомневалась, что это очень важная комната. Для очень важных людей. И все же она послушно вошла вслед за Гейлом, думая о чем-то своем… пока не увидела картину.
Девушка подошла к полотну: это было словно окно в другой мир, другую эпоху. Она изучала сочные цвета, сильные мазки кисти.
— Это прекрасно, — прошептала Кэт, не сводя глаз с работы одного из Старых мастеров, освещенной луной.
— Это Вермеер.
Кэт повернулась к Гейлу, стоявшему в дверях.
— Ты стащил ее!
— Ну, что я могу сказать? — Гейл приблизился и, встав за спиной Кэт, принялся разглядывать картину. — Я встретил одного милейшего человека, который побился об заклад, что у него лучшая система безопасности в Стамбуле. — Дыхание Гейла щекотало шею девушки. — Он ошибался.
Кэт замерла на месте, а Гейл подошел к столику в дальнем углу комнаты, взял телефонную трубку и проговорил:
— Маркус, мы дома. Вы не могли бы принести нам немного… Да. В библиотеку. — Гейл зажал рукой трубку: — Как ты относишься к маринованной говядине? — Кэт уставилась на него, но парень лишь улыбнулся. — Она обожает ее! — сообщил он по телефону. Повесив трубку, Гейл непринужденно развалился на одном из кожаных диванов с таким видом, словно все тут принадлежало ему — а так оно и было, напомнила себе Кэт.
— Ну что, — проговорил Гейл с широкой ухмылкой, — ты по мне скучала?
Хороший вор — всегда отличный лгун. Это особый навык, мастерство, важная часть воровского ремесла. И в тот момент Кэт подумала, что правильно поступила, отказавшись от своей прежней жизни. Потому что когда она ответила: «Нет», — улыбка Гейла стала еще шире.
— Я ведь правда рад тебя видеть, Кэт.
— Тебе не мешало бы вспомнить, кто я такая, прежде чем пытаться меня обмануть.
— Нет, — покачал головой Гейл, — это тебе не мешало бы вспомнить, кто ты такая. Ты на самом деле так сильно хочешь вернуться в Колган? После того, как я спас тебя?
— Колган был не так уж плох. Там я вела нормальную жизнь, такую же, как у всех.
Гейл расхохотался.
— Поверь мне, ты никогда не смогла бы стать такой же, как все.
— Но в Колгане я могла бы стать счастливой.
— Они вышибли тебя оттуда, Кэт.
— Потому что ты подставил меня!
Гейл пожал плечами.
— Ну да. — Он потянулся, перекинув руки за спинку дивана. — Я вытащил тебя оттуда, чтобы передать одно сообщение.
— Разве твоя семья не владеет целой телефонной компанией?
