Сегодня Юнас был в Селандерском поместье один. Давид и Анника вместе пошли на вечеринку, куда таких маленьких, как Юнас, не приглашали. Но Юнаса это не волновало, у него были дела поважнее.
Он был в комнате с цветами, где все так же тикали старые напольные часы, хрипло отбивая каждый час. Юнас сидел перед догорающей свечкой, держа в руке копию признания Петруса Виика. Он перечитал это признание столько раз, что помнил почти наизусть.
Нет ли тут какой тайны?
Юнас сделал глубокий вдох и сосредоточился. Еще немного, и разгадка у него в руках! Он уже почти вышел на след.
Все, теперь все ясно! Наконец-то он все понял!
Похоже, Петрус Виик все-таки проговорился!
Юнас больше не мог сидеть на месте. Он вскочил и стал беспокойно расхаживать взад-вперед, заглатывая одну за другой конфетки «салмиака».
Но как это проверить? Как ему поступить?
Вдруг задрожали оконные стекла. Это приближался вечерний поезд, и вещи в комнате, одна за другой, зазвенели и задребезжали, затряслись и запрыгали. Пламя свечки затрепетало.
Когда поезд проехал, Юнас уже знал, что ему делать. Он сразу же пошел к телефону и позвонил пастору Линдроту домой.
— Это Юнас Берглунд, — сказал он. — Можно с вами поговорить?
Линдрот не раздумывая пригласил его прийти.
Как только Юнас повесил трубку, свечка вспыхнула и тут же погасла. Она догорела, и Юнасу пришлось пробираться к двери на ощупь.
Выйдя на улицу, Юнас заметил, что ветер усилился, а пока он ехал к дому пастора, порывы стали еще сильнее. По небу неслись облака, деревья качались и швыряли на дорогу огромные тени. В природе сейчас были мощь и сила, которые вполне отвечали настроению Юнаса.
Наконец он добрался до дома пастора, и едва успел слезть с велосипеда, как Линдрот открыл ему дверь.
— Заходи скорей, пока тебя не унесло ветром! — сказал он, и Юнас быстро вошел в дом.
— Нам здесь никто не помешает? — спросил Юнас, оглядевшись по сторонам.
На втором этаже послышались шаги.
— Пойдем на всякий случай ко мне, — ответил Линдрот и повел его в свой кабинет.
Это была большая комната с книжными шкафами вдоль стен и камином, в котором потрескивали поленья. Линдрот подошел и пошевелил дрова.
— Хочешь что-нибудь попить? — спросил он.
— Нет, спасибо, — сказал Юнас и продолжил: — Пастор, я только что прочитал признание Петруса Виика, копию которого вы дали Аннике.
Линдрот обернулся и с интересом посмотрел на Юнаса. Они стояли лицом к лицу, изучающе глядя друг на друга. Линдрот оживленно закивал.
— И?
— Ну-у… и, кажется, я кое-что понял! — Юнас почувствовал комок в горле и сглотнул.
— Ты точно не хочешь пить? — еще раз предложил Линдрот, но Юнас покачал головой — сейчас не до этого.
— Так ты говоришь… ты что-то понял? — сказал Линдрот. Его глаза блестели. — Очень интересно…
— Это касается статуи! — проговорил Юнас тихим напряженным голосом. — Он пишет, что заменил тело в гробу…
— … каким-то тяжелым предметом! — договорил за него Линдрот, широко раскрыв глаза.
— Вот именно! — отозвался Юнас. — Тяжелый предмет…
У Юнаса запершило в горле и он достал коробочку с «салмиаком». Положил в рот одну конфетку, но потом вспомнил о Линдроте:
— Хотите «салмиак»?
Линдрот с любопытством посмотрел на коробочку.
— А что это такое? Что-то сладкое?
— Нет, скорее, острое… Помогает думать.
— Ах, вот оно что… Спасибо, Юнас, с удовольствием!
Линдрот засунул «салмиак» в рот.
— Отлично! — распробовав, сказал он. — По-моему, очень приятный вкус.
— По-моему, тоже, — ответил Юнас. — Но вообще «салмиак» никому не нравится, наверное, слишком необычно…
— Так это же самое интересное, когда необычно, — отозвался Линдрот.
— Вот именно, хотя некоторые этого не понимают, — сказал Юнас. — Но на чем мы остановились?
— Как же… на тяжелом предмете… — Линдрот смаковал каждое слово.
Юнас пытливо посмотрел на него:
— Вам это о чем-нибудь говорит?
Линдрот ответил не сразу, он отвел глаза и посмотрел на огонь.
— А тебе, Юнас? — тихо спросил он.
— Думаю, да! Жалко, меня не было с вами сегодня, когда вы с Анникой спускались в крипту!
Линдрот взглянул на Юнаса.
— Почему?
Они посмотрели друг на друга. Линдрот был сильно взволнован.
— Потому что тогда я бы попробовал немного качнуть гроб, — осторожно проговорил Юнас.
— То есть, ты хочешь сказать?.. Знаешь, Юнас, я сам еле удержался и чуть было не сделал то же самое! — воскликнул Линдрот.
— Может быть, еще не поздно? — многозначительно произнес Юнас.
Линдрот посмотрел на часы, но ничего не ответил.
— Что, если нам?.. — осторожно продолжал Юнас.
— Но… — Линдрот взглянул на часы. — Скоро десять…
— Просто чуть-чуть качнем? — предложил Юнас.
— Ага… чтобы по звуку определить… — Линдрот взял ключи от церкви. — А что, если Сванте?.. — начал было он, но не договорил.
Дорога до церкви заняла всего минуты две. Было темно, дул ветер, но Линдрот взял с собой штормовой фонарь. Он сказал, что у него везде висят штормовые фонари — ведь у них такой приятный свет.
— Могу понести! — предложил Юнас.
— Можешь взять, когда будем спускаться, внизу нет электричества. Я не раз заводил об этом речь в правлении коммуны, но там сидят такие скупердяи…
— Наверху горит свет! — сказал Юнас.
— Это Сванте Стенфельдт. Он ночами напролет возится с этой хоровой сюитой…
— А вдруг он нас увидит? — забеспокоился Юнас.
— Да нет, он сейчас вообще ничего не видит и не слышит, — заверил Юнаса Линдрот и отпер дверь в сакристию.
Навстречу им полилась музыка. Линдрот остановился и прислушался.
— Это ларго, — сказал он. — Сванте сочинил тут одну небольшую мелодию, очень трогательную… и я должен написать к ней слова, но у меня никак не получается.
— Ничего, получится, — подбодрил его Юнас.
— Думаешь? — вздохнул Линдрот. — Это совсем непросто. Эти слова, они все время прячутся от меня… понимаешь, они есть, но прячутся в музыке…
Линдрот грустно покачал головой. Из шкафа в сакристии он достал еще один штормовой фонарь и зажег его.
— Теперь у нас два фонаря. Пригодится, там внизу кромешная тьма, — Линдрот протянул Юнасу фонарь. — Ты готов, Юнас? Идем?
