— И констатировали фиаско! — с горечью сказал Юнас.
— Да ладно, Юнас, ничего страшного, — ответила Анника. — Кто угодно может допустить маленькую ошибку…
— «Маленькую»? — Юнас мрачно усмехнулся. Когда они вошли в дом, раздался телефонный звонок, и Анника сказала:
— Сейчас начнут звонить из газет, вот увидите!
— Если меня, я занят и не могу дать никаких комментариев! — заявил Юнас.
— Лучше вообще не подходить! Пускай звонит! — сказала Анника.
Но Давид подумал, что это может быть Юлия, неуверенно подошел к телефону и снял трубку.
— Алло…
— Добрый вечер, Давид.
Это действительно оказалась Юлия, и все облегченно вздохнули.
— Продолжим партию? Тебе, наверное, интересно узнать мой следующий ход? Или ты уже понял?
— Нет… не понял…
— Кажется, ты сегодня немного рассеян.
— Да?
— По-моему, да. Что-нибудь случилось?
Анника открыла окно, чтобы выпустить муху, но вместо этого в комнату с жужжанием влетело большое насекомое. Навозный жук! Давид сказал об этом Юлии.
— Да, навозный жук летает в сумерках… — медленно произнесла Юлия. — Ну так что, я хожу?
— Конечно.
— Я съедаю твою ладью и объявляю тебе шах!
— Ну и ну! Что же мне делать?
— Прежде всего, Давид, не спеши! Подожди и немного подумай.
— Не знаю… нет, ждать не хочу…
— Как хочешь. Не надо принимать опрометчивых решений. Но и колебаться нельзя, потому что иначе проиграешь.
— Да, вы правы.
— А лучшая защита — это нападение. Если приложить немного фантазии. Понимаешь?
— Кажется, да… но я не уверен…
— Может, все-таки хочешь немного подумать?
— Пожалуй, да.
— Тогда до свидания, Давид, удачи тебе!
Юлия уже почти повесила трубку, когда Давид прямо перед собой увидел навозного жука. Он облетел шахматную доску, коснулся одной фигуры и сел на свободную клетку.
— Нет, подождите! Подождите! — закричал Давид в трубку. — Я хожу!
— Вот как?
— Я хожу конем на f8.
— Конем на f8… Интересный ход, действительно интересный. Как ты додумался?
Давид засмеялся. Навозный жук все еще сидел на доске.
— Меня вдруг как будто осенило. Мне дали знак…
На другом конце провода стало тихо.
— Осенило? Знак? Это навозный жук, да, Давид?
— Да, это навозный жук.
— Хорошо. Что ж, посмотрим, что будет дальше. Внимательно следи за знаками, Давид. До свидания.
Давид снял жука с доски, осторожно поднял, подошел к окну и выпустил в сумеречный сад.
ЛОБНОЕ МЕСТО
В Рингарюде царило уныние.
Праздник, конечно, состоялся, получилось вполне весело, но все-таки не совсем так, как было задумано. Всем было досадно и стыдно, что об их деревне так написали в газетах.
Разумеется, ребята сделали это не нарочно, их можно простить. Хотя многие считали, что современные подростки совсем отбились от рук. И обидно, что пострадала вся деревня.
Но все же самый серьезный промах допустил пастор Линдрот. Надо же было так опростоволоситься! Где его здравый смысл? От Линдрота такого никто не ожидал. Прихожане всегда питали к нему глубокое уважение. На него никто никогда не жаловался. Он никому ни в чем не отказывал и для каждого находил нужное слово.
Жаль, что такое случилось. На эту тему старались не говорить. Все только переглядывались и качали головами. Линдрота слишком любили и поэтому не хотели говорить о нем дурно. Каждый держал свои мысли при себе.
— Пусть качают, заработают себе сотрясение мозга, тогда будут знать! — съязвил Юнас.
Сам Линдрот относился к происходящему с удивительным спокойствием.
— Я вот как думаю, — сказал он Юнасу: — Мы все сделали правильно. Статуя вполне могла лежать в гробу. Ее там не было, что ж, жаль. Но мы в этом не виноваты. Мы допустили небольшой просчет, такое может случиться с кем угодно. К тому же не следует забывать, что если бы мы не впутались в эту историю со статуей, то никогда бы не нашли могилу Андреаса Виика. Так что, по-моему, мы, несмотря ни на что, победили. И пусть сколько угодно качают головами. Все это ерунда.
Да, наверное, ерунда…
Но забыть это было не так-то просто. А о статуе Юнас не хотел и слышать. Ему казалось, что его обманули. Видимо, Петрус Виик просто схитрил, написав в признании: «Со статуей я поступил иначе». Скорее всего, он отнес ее на Пономарский двор и спрятал в какой-нибудь старой кладовке, где она и простояла, всеми забытая, пока во время большого лесного пожара в пятидесятые годы девятнадцатого века не сгорел Пономарский двор, а вместе с ним и статуя.
Был только один вопрос, который по-прежнему беспокоил Юнаса. Почему у Селандерского поместья останавливался синий «Пежо»? Почему тот же самый «Пежо» стоял у церкви во время праздника? Чья эта машина? Зачем этот человек поднимался на чердак Селандерского дома? Что ему надо? Что он искал? Придет ли он еще?
Подозрительный тип, что и говорить. Одно время Юнас подумывал, что в ночь перед вскрытием склепа владелец синего «Пежо» стащил статую и вместо нее положил камень. Потом он, конечно, сам понял, что эта теория никуда не годится.
А вообще в газете писали, что, судя по всему, гроб не открывали с восемнадцатого века.
Нет, камень положил туда Петрус Виик. В этом можно не сомневаться. Но почему не сказать прямо, зачем твердить о каком-то «тяжелом предмете» и сбивать людей с толку? Написал бы правду, и этого никогда бы не случилось!
Но, с другой стороны, будь он чуточку сообразительнее, считал Юнас, то положил бы статую в гроб, ведь туда все равно надо было что-то положить. Вот и избавился бы от статуи! А он зачем-то взял и положил туда камень! Видимо, люди в то время не отличались особой находчивостью…
Зато кого не упрекнешь в недостатке сообразительности, так это Йерпе.
Юнас никому об этом не рассказывал, но они с Йерпе договорились держать связь. И вскоре тот сам позвонил Юнасу.
Это случилось спустя несколько дней после вскрытия склепа, и, слава богу, Юнас сам подошел к телефону. Давид и Анника сидели в соседней комнате и ждали Линдрота.
— Здорово, Юнас! Это Йерпе! — услышал Юнас, сняв трубку, и чуть не грохнулся от удивления. Вообще-то ему следовало обидеться на Йерпе за то, что он устроил в прессе. И как следует его отругать. Но Юнас мгновенно обо всем забыл.
— Слушай Юнас, а неплохо все вышло, а? — сказал Йерпе.
