МЭЛЕТ.
Пашка вспомнил её.
И поднялся на ноги. Пошатнулся. Добрёл до двери…
_…Белой_крепости_стены_
_Окрасились_черным._
_Это_копоть_пожаров_
_Взметнулась_до_неба._
_Белой_крепости_стены_
_Окрасились_черным._
_Это_траур_для_вдов_
_И знамена_для_гнева._
_Алым_цветом_и_цветом_
_Багряным_по_камню_
_Кровь_невинную_
_С кровью_виновной_мешали._
_Тьма_и_свет_
_Побежденных_не_будет_._
_Сегодня_звездный_след_
_Так_похож_на_солёные_слёзы._
_Что_мужи_словно_дети_
_Сегодня_теряли,_
_Уставая_считать_
_Раз_за_разом_потери._
_Без_надежды_сражаясь_
_С_надеждой,_
_Смыкали_веки_
_Воины_света._
_Небо_рыдало_
_Не_в_силах_вспомнить_
_Цвет_одежд_своих_
_Лунного_света._
_Только_пламя_
_Тешилось_вволю,_
_Накормив_серым_
_Пеплом_ветер._
_Да_земля_все_
_Ждала_рассвета…
[49]
Здесь кончается ВСЁ…
Рывком распахнув дверь, Пашка широко открытым ртом глотнул ветер.
Резкий порыв растрепал ему волосы и заставил прикрыть глаза.
И понёсся дальше, сорвав с шевельнувшихся губ мальчишки:
— Мэлет, прощай…
Эпилог
или письмо ниоткуда в никуда
_211–й_год_Четвёртой_Эпохи._Эриадор._Пашкин — Холл._
_Дом_Гарава_Горна_в_нижнем_течении_Барандуина._
Матерью моей была Мэлет, дочь Глорфиндэйла из Дома Элронда. Отца же я не знал и, думаю, тому была причина. Иначе как объяснить, что мать родила меня, ещё не достигнув не то что обычного возраста для брака возраста, но даже и совершеннолетия — и то, что, родив меня, она тут же перебралась в Лихолесье? Да и дед мой Глорфиндэйл, сколько помню себя, никогда не радовался встречам со мной и не искал их. Я не спрашивал у матери о своей второй половине крови, чтобы не огорчать её, она сама никогда об этом не говорила первой — но трудно жить бастардом, и я ещё совсем ребёнком ловил каждый слух и даже сплетню о своём рождении. Ничего точно я узнать не смог, но создалось у меня впечатление, что отцом моим, как это не невероятно, был воин — человек, и человек даже не из Аданов. Внешне это, впрочем, никак не проявлялось, и взрослел я ничуть не быстрее остальных эльфов. Позже мне это стало даже льстить, и я воображал историю вроде истории Берена и Лютиэн. Но так или иначе — ничего я не мог сказать точно.
Косвенное подтверждение своим мыслям и чужим сплетням я получил совершенно неожиданно в те дни, когда король людей Гондора Виниарион Хиармендакил Второй сражался с харадримцами. До моего совершеннолетия еще оставалось немало времени (может, и это было признаком моей человеческой крови — я тогда нередко думал о времени…), но я бежал из дома матери в Лихолесье и с одним луком и кинжалом пробрался в Гондор. Скажу по чести, сперва было немало смеху этому делу. Но прогнать меня не прогнали, и в те дни я был ранен и взял немало людских жизней, став воином раньше, чем стал взрослым… Скоро смех был оставлен, и после битвы в долине Гираина, где я, спасая одного из королевских полководцев, убил точно пущенной стрелой харадского мумака, меня отличил сам Хиармендакил Второй…
…С тех пор я был участником всех битв с Врагом — вплоть до самых последних, когда отряды Келеборна и Трандуила взяли Дул — Гулдор. В ней я командовал лучниками Трандуила. Было это давно. А ныне уже много лет как ушли за Море моя мать Мэлет и мой дед Глорфиндэйл, пусты Имладрис и Лориэн, да и в Лихолесье уже мало осталось эльфов — и те все синдары.
Вскоре после Войны Кольца случилось ещё одно событие, одновременно немало прояснившее и ещё больше запутавшее в истории моего отца. Меня призвал к себе Глорфиндэйл и передал древний (по человеческим меркам) пергамент, на котором была начертана дарственная последнего из князей Кардолана некоему Гараву Ульфойлу — и сообщил, что Государь Элессар подтвердил моё право владения. Более Глорфиндэйл ничего не стал мне объяснять. Я же, отправившись туда, где была дарована моему тёзке земля, обнаружил там старинный, но содержащийся в полном порядке дом, называвшийся Пашкин — Холл. Его смотритель, живущий там с семьёй, смог рассказать мне лишь, что его род почти две тысячи лет исполняет эту обязанность — с тех пор, как строитель холла одолел в поединке какого — то соперника, и тот в благодарность за дарованную жизнь взял на себя роль смотрителя. Более этот человек ничего не знал; тем не менее его потомки — короток век людей — и по сю пору живут в холле, где я пишу эти строки…
…Кем бы ни был мой отец и какой бы ни была его судьба в этом мире — он, конечно, давно мёртв. У меня нет ни жены, ни детей, да и смешно было бы думать, что человек возродится в эльфе. Я гляжу в зеркала и вижу своё лицо — почти такое же, какое видел всегда. Время не властно надо мной и над моей эльфийской кровью. Оно течёт стороной — то медленно, то быстро, бурля и успокаиваясь, прямо и ветвясь. Мне нет до него нынче дела.
Но почему же мне так грустно? И почему я не стремлюсь туда, где Вечный Свет излечивает все раны и всю боль нашего мира?
Жаль, что я не знал тебя, отец.
_Гарав_Горн_Перелдар,_полководец_Трандуила._
Конец
Благодарности
Я от всей души благодарю:
— ИАРА ЭЛЬТЕРРУСА — хорошего человека и писателя, без которого все мои рукописи никогда бы не встретились с типографской бумагой;
— СЕРГЕЯ САДОВА — за десятки дорог для тех, кому тесно в нашем мире; «от моих героев — его героям!»;
— ТИМУРА ЛЕЯ — когда — то, в стране, которой больше нет, научившего меня, как держать настоящий меч;
— ИЛЬЮ МОРОЗОВА — того, из чьих воспоминаний о детских играх и суевериях родилась Ломион Мелиссэ;
— «РЫСЁНКА» ТАР — КИРИАНА (из Чёрных Нуменорцев) — за увлечённое и восхищённое раскрытие природы очарования Великим Злом;
— ПАВЛА ЗУБКОВА — главного героя, живого и реального.
Nai hiruvalye Valimar.
Nai elye hiruva.
Извинения
Я искренне извиняюсь перед отставным лейтенантом армии Её Величества, ветераном Первой мировой войны, профессором Оксфорда ДЖОНОМ РОНАЛДОМ РУЭЛОМ ТОЛКИЕНОМ за то, что вторгся в его мир.
