— И вы что, всерьез купились на такую чушь? — удивился Бун.
Неужели Алан Бёрк настолько глуп, что пустит эту стриптизершу в зал суда, задумался Бун. Да ее адвокаты обвиняемого в клочки разорвут, как и все дело против Сильвера.
— Она уверенно прошла тест на детекторе лжи, — добавила Петра.
— О-о, — протянул Бун. Больше ничего в голову ему не пришло. — Ну, и в чем тогда проблема?
— Проблема в том, что мисс Роддик завтра должна давать показания.
— Она что, тоже сёрфер? — уточнил Бун.
— Нет, насколько мне известно.
— Тогда не вижу тут никакой проблемы, — пожал плечами Бун.
— Когда я пыталась вчера с ней связаться, чтобы подготовить ее к процессу и заодно передать ей пристойного вида одежду для выступления в зале суда, у меня ничего не вышло. Она не отвечала.
— Стриптизерша-обманщица? Опять-таки, никогда о таком не слышал, — улыбнулся Бун.
— Мы несколько раз пытались с ней связаться, — продолжила Петра. — Она не подходит к телефону, не отвечает на сообщения. Я даже позвонила ей на новую работу, в «Абсолютно голых цыпочек». Менеджер сообщил, что она уже три дня не появлялась на месте.
— А морги вы проверили?
Пять миллионов — это все-таки немало.
— Конечно.
— Значит, она пропала, — заключил Бун.
— У вас просто дар схватывать на ходу очевидное, — заметила Петра. — Следовательно, вы, наверное, уже догадались, чего мы от вас хотим.
— Чтоб я нашел ее.
— Садитесь, пять, — ехидно произнесла Петра.
— Я немедленно возьмусь за это дело. Как только волны сойдут.
— Боюсь, так у нас ничего не выйдет.
— Вам нечего бояться, — улыбнулся Бун. — Просто эта… как ее…
— Тамара, — подсказала Петра.
— Эта Тэмми может быть где угодно. Я не удивлюсь, если она сейчас греется в джакузи в Кабо с Дэном Сильвером. Так это или нет, не важно — все равно на поиски уйдет много времени, и не имеет ровным счетом никого значения, когда я приступлю — завтра или послезавтра.
— Это важно для меня, — возразила Петра. — И для мистера Бёрка.
— Вы, должно быть, не совсем поняли меня, когда я говорил про те волны…
— Я все прекрасно поняла. В океане появились какие-то волны, и кучка людей с идиотскими прозвищами по совершенно непонятным для меня причинам пришла в восторг и переполошилась.
Бун в изумлении уставился на нее.
— Слушай, Пит, — наконец изрек он тоном, каким отец уговаривает неразумного ребенка, — давай я все-таки попробую доступно объяснить: очень-очень большие волны — такие волны бывают обычно не чаще одного раза в президентский срок — скоро докатятся до нашего пляжа и пробудут тут всего один день. И весь этот день, все двадцать четыре часа я проведу в океане. А теперь иди-ка обратно к Алану и передай ему, что я найду эту вашу стриптизершу, как только волны уйдут.
— Знаете, жизнь вообще-то не замирает из-за каких-то идиотских волн! — возмутилась Петра.
— Именно что замирает, — покачал головой Бун и исчез в ванной, закрыв за собой дверь. Вскоре оттуда донесся звук льющейся воды. Живчик взглянул на Петру и пожал плечами, словно говоря: «Ну что с ним поделаешь?»
Глава 10
Петра открыла дверь ванной, решительно прошествовала к душу и на полную отвернула кран с холодной водой.
— Я же голый! — завопил Бун.
— Извините, не обратила внимания.
Бун дотянулся до крана и выключил воду.
— Довольно жестоко с вашей стороны.
— Какая же это жестокость.
Бун потянулся было за полотенцем, но вдруг передумал и остался стоять, как стоял, совершенно голый и мокрый. Петра взглянула ему в глаза и решительно сказала:
— Мистер Дэниелс, я в течение трех лет собираюсь стать партнером фирмы, но у меня ничего не выйдет, если мне не удастся заставить вас работать.
— Петра, говорите? — хмыкнул Бун и, схватив с полки лосьон, начал натирать себе плечи. — Я думаю, дело было так: вашего папу наверняка звали Пит, и он хотел сына, а не дочь. Но сына не получилось, так что он назвал вас Петрой. Еще в детстве вы поняли, что нет лучшего способа привлечь папочкино внимание, чем быть как можно мужественнее, так что в конце концов стали высокооплачиваемым адвокатом, и это вроде бы даже объясняет ваши накачанные плечи, но не дурной характер. Думаю, беситесь вы из-за того, что компания все еще называется «Бёрк, Шпитц и Калвер», а не «Бёрк, Шпитц, Калвер и Холл».
Петра, не моргнув, выслушала эту тираду.
Надо признать, что Дэниелс не совсем попал пальцем в небо. Петра действительно была единственным ребенком в семье, и ее папа-британец, выдающийся адвокат, действительно хотел сына. Так что Петра росла в Лондоне, играя в футбол на заднем дворе с отцом, посещая с ним матчи команды «Шпоры» и заезды Британского гран-при в Сильверстоне.
Возможно, карьеру адвоката она и вправду выбрала, пытаясь впечатлить отца, зато в Калифорнию переехала, прислушавшись к мнению матери-американки.
— Если ты останешься работать в Англии, — говорила она, — ты для всех всегда будешь дочкой Саймона Холла. Даже для самой себя.
Так что сначала Петра поступила в Сомервилльский колледж в Оксфорде, но затем перевелась на юридический факультет Стэнфорда. Зоркие помощники Бёрка мгновенно выделили неординарную девушку из толпы выпускников и предложили ей работу в Сан-Диего.
— Слышать от вас этот доморощенный психоанализ особенно удивительно, — с улыбкой сказала Буну Петра. — Учитывая то, как родители назвали вас.
— Им нравился сериал про Дэниела Буна, — объяснил он.
Вообще-то это была ложь. Когда он учился в старших классах, Бог Любви Дэйв придумал для него прозвище «Бун», которое так с тех пор к нему и прилипло. Но этой заразе в юбке Бун об этом сообщать не намеревался — так же как и называть свое настоящее имя.
— Кстати, чем это вы себя натираете? — спросила Петра.
— Это защита от потницы.
— Боже мой, — застонала она.
— У вас когда-нибудь была потница от мокрого гидрокостюма? — поинтересовался Бун.
— Нет, ни от костюма, ни от чего бы то ни было другого.
— Ну, поверьте тогда на слово — это крайне неприятно.
— Уверена. Возьмите, — сказала Петра, протягивая ему полотенце.
Обернув полотенце вокруг талии, Бун выскользнул из душа и направился в офис.
Глава 11
— Как у меня сейчас идут дела? — спросил Бун у Живчика.
Тот вбил пару цифр в счетную машинку, полюбовался на результат и взглянул на Буна.
