— Можешь либо оплатить квартиру, либо поесть. Одно из двух.
Такое у Буна уже случалось. И вовсе не потому, что он был плохим детективом. На самом деле детективом он был отличным, вот только работе предпочитал сёрфинг. Он всегда признавал, что работает только ради того, чтобы более-менее приемлемо существовать.
Впрочем, порой система давала сбои: например, сейчас он уже три месяца не платил за квартиру. Если бы не Живчик, который был его менеджером и арендодателем, Буна давным-давно вышибли бы на улицу. Живчик владел не только этим домом, но и магазином «Сёрфинг на Пасифик-Бич» и еще десятком зданий в Сан-Диего.
Строго говоря, Живчик был самым настоящим миллионером, но это не делало его счастливее, особенно когда у него появлялись такие жильцы, как Бун. Он взялся за устройство карьеры Буна исключительно из спортивного интереса. Словно Эдмунд Хиллари,
[12]
он мечтал разгрести этот дикий завал из долгов, неоплаченных счетов, забытых налоговых деклараций, неотправленных финансовых отчетов и необналиченных чеков.
Для прирожденного бизнесмена и бухгалтера Бун Дэниелс являл собой настоящий Эверест.
— Как твой бухгалтер, — подал голос Живчик, — я тебе настоятельно рекомендую взяться за это дело.
— А как мой арендодатель?
— Как твой арендодатель, я настоятельно рекомендую тебе взяться за это дело.
— А иначе что, на улицу меня выбросишь? — изумился Бун.
— Твой текущий счет сейчас в минусе, — глубокомысленно произнес Живчик. — Ты понимаешь, что это значит?
— Это значит, что трачу я больше, чем зарабатываю.
— Нет, — возразил Живчик. — Это было бы так, если бы ты тратил деньги на оплату счетов.
Слушая это, Бун деловито проворачивал сложный маневр: не снимая полотенца с талии, пытался натянуть джинсы.
— Но волны… От четырех до шести метров… Гигантские…
— О господи, да прекратите вы наконец зудеть, — вставила Петра свое любимое словечко. — Если вы действительно такой мастер своего дела, как говорят, то найдете нашу свидетельницу раньше, чем уйдут ваши драгоценные волны.
Она протянула ему папку.
Бун быстро нырнул в майку с изображением северного побережья, напялил сверху куртку с капюшоном от «Киллер Дана», отыскал свои сандалии «Риф», взял папку и направился к выходу.
— Куда вы? — крикнула ему вслед Петра.
— Завтракать.
— Прямо сейчас?
— Нет ничего важнее завтрака! — прокричал ей в ответ Бун и удалился.
Глава 12
Несмотря на имя, в одежде Дэн Сильвер
[13]
предпочитал исключительно черный цвет.
Во-первых, в серебристых тряпках он выглядел бы полным идиотом. Он это точно знал, потому что когда-то, на заре глубокой юности, был профессиональным рестлером и одевался во все серебряное. И выглядел при этом полным идиотом. Но что еще прикажете носить рестлеру по имени Дэн Сильвер?
В начале карьеры он придерживался имиджа хорошего парня, но очень скоро обнаружил, что фанатов совершенно не привлекает положительный герой. Тогда он сменил серебристый костюм на иссиня-черный и стал «Злобным Дэнни Сильвером». На это фанаты с радостью купились.
Да и вообще, негодяи всегда зарабатывают больше хороших парней.
Дэнни усвоил эту нехитрую истину.
Почти пять лет он отдал Всемирной федерации реслинга, прежде чем решил, что уж лучше заведовать стриптизершами, чем получать по голове стульями три раза в неделю, после чего подсчитал, сколько у него сбережений, и открыл свой первый клуб.
Теперь клубов у Дэна было уже пять, но он по-прежнему носил только черное. Ему казалось, что в черном он выглядит опасным и сексуальным. И стройным. После пятидесяти у него наметилось брюшко, вырос двойной подбородок, а щеки обрюзгли и отвисли. Конечно, ему это не нравилось. Как и то, что его ржаво-рыжие волосы заметно поредели, но уж против этого черные костюмы были бессильны. И все равно он каждый день надевал черную рубашку и подпоясывал черные джинсы тонким черным ремнем с крупной серебряной пряжкой. Дополняли этот ансамбль черные ковбойские сапоги с квадратным каблуком.
Его фирменный стиль.
Он выглядел как ожившая торговая марка «Негодяй».
Сейчас он собирался кое с кем встретиться у причала.
Океан бушевал, словно огромный конь, стремящийся поскорее вырваться из стойла и помчаться вперед. Дэну было наплевать. Он жил рядом с океаном всю жизнь и ни разу не заходил в воду выше щиколоток. В океане полно всякой гадости вроде акул, медуз и волн, так что Дэн предпочитал джакузи.
— Ты когда-нибудь слышал, чтобы кто-нибудь утонул в джакузи? — спросил он как-то у своего приятеля Рыжего Эдди.
Честно говоря, Эдди было что рассказать на эту тему, но это уже совсем другая история.
А теперь Дэн пришел к океану, чтобы встретиться с Пташкой.
— Ты обо всем позаботился? — спросил у него Дэн.
Вообще-то Дэн крупный мужчина — сто девяносто шесть сантиметров роста и под сто двадцать пять килограммов веса, — но даже он казался мелким по сравнению с Пташкой. Этот детина больше всего походил на промышленный холодильник — такой же громадный и бесчувственный.
— Ага, — промычал Пташка.
— Какие-нибудь затруднения?
— Только не у меня.
Дэн кивнул.
Он уже вытащил из кармана деньги — двадцать одну стодолларовую купюру, — свернутые его толстыми пальцами в аккуратный рулончик.
Две тысячи баксов за то, чтобы столкнуть женщину с балкона мотеля.
Каждый, кто считает, что жизнь бесценна, явно переплачивает.
Даже жалко ее, думал Дэн. Заводная такая девица была, сексапильная. Но не повезло — увидела то, чего не должна была видеть. А за те двадцать с лишним лет, что Дэн провел, работая со стриптизершами, он прекрасно усвоил непреложную истину — они охотно распахивают не только ножки, но и свои прелестные губки, постоянно выбалтывая лишнее.
Девчонку надо было убрать.
И на удачу в таком деле рассчитывать не приходилось.
Скоро срок следующей поставки товара на кругленькую сумму. Настолько кругленькую, что рисковать ею из-за какой-то шизанутой танцовщицы никто не будет.
Дэн передал Пташке деньги и побрел по пляжу, стараясь держаться как можно дальше от воды.
Глава 13
Обычно Бун завтракал в «Вечерней рюмке».
Во-первых, это заведение находилось в двух шагах от его офиса. Во-вторых, там подавали лучшую на всем побережье мачаку
[14]
с яйцами. Да что уж там, лучшую в мире. К ней прилагались теплые тортильи, с которыми, как мы уже выяснили, все не в пример вкуснее.
