Нет, мексиканцы американскую военную помощь согласятся принять только под предлогом Войны против Наркотиков. Не сильно отличаясь в этом от Конгресса США. Вьетнамский синдром мешает Конгрессу выделить хоть пенни на ведение скрытых войн против коммунистов, но они всегда готовы открыть сейфы на Войну против Наркотиков. А потому бессмысленно обращаться на Капитолийский холм и рассказывать там, что ты помогаешь союзникам и соседям защищаться от партизан-марксистов; нет, своих сторонников в наркоуправлении ты посылаешь просить денег для того, чтобы все больше молодых американцев не становилось наркоманами.
Конгресс никогда не санкционирует, а мексиканцы не примут в открытую предложения прислать им семьдесят пять вертолетов «Хьюи» и дюжину самолетов С-26 для борьбы против Запатиста и ЭПР, но Конгресс профинансировал такой же объем помощи мексиканцам для уничтожения наркоторговцев, а боевая техника будет по-тихому переправлена в мексиканскую армию для использования в Чьяпасе и Герреро.
А теперь — пожалуйста вам — patron Федерасьон поставляет оружие коммунистам-мятежникам в Колумбию. Это поставит мексиканцев на уши.
Арт выбросил козырь:
— Значит, ты намерен вот так взять и разрешить, чтобы груз оружия доставили мятежникам в Колумбию? Не говоря уж о росте китайского влияния в Панаме?
— Нет, — хладнокровно отрубил Хоббс. — Это ты разрешаешь.
— Да пошел ты, Джон! Если такое случится, то ЦРУ не получит вообще ничего. Я не стану делиться информацией, ресурсами, кредитом — ничем.
— Назови мне осведомителя, Артур.
Артур только пристально взглянул на него.
— Тогда предъявляй партию оружия.
Но я не могу, думает Арт. Пока Нора не сообщит мне, куда они его доставят.
Мексика
И на Ранчо лас Бардас тоже проходит встреча.
Присутствуют на ней Адан, Рауль и Фабиан.
И Нора.
Адан настоял, чтобы включили и ее. Дело в том, что без нее сделка не состоится.
Раулю такое не по нраву.
— С каких это пор baturras
[145]
суют нос в наш бизнес? — спрашивает он Фабиана. — Ей сидеть в спальне нужно, там ее место. Пусть молча ноги раздвигает.
Фабиан издает смешок. Он бы очень не прочь и сам раздвинуть ноги Ла Гуэре, а заодно и рот. Она самая соблазнительная chocho, какую он видел. Ты напрасно теряешь время, растрачиваешь себя на слюнтяя вроде Адана. Приходи ко мне, красотка, и я заставлю тебя орать от восторга.
Нора видит выражение его лица и думает: только попробуй, ублюдок, Адан с тебя с живого шкуру сдерет и поджарит на медленном огне. А я с удовольствием помогу.
Китайцы желают получить наличные сразу по доставке оружия и не примут никакой другой формы оплаты, никаких переводов по телеграфу, ни поэтапной выплаты «отмытыми» деньгами через компании-ширмы. Они настаивают на оплате абсолютно непрослеживаемой, а единственный способ обеспечить ее — передача денег из рук в руки.
И они желают, чтобы деньги передала Нора.
Это для них гарантия, если Адан пришлет к ним свою любовницу, которой так дорожит.
— Категорически — нет! — в один голос восклицают Адан с Раулем, хотя по абсолютно разным причинам.
— Говори ты первый, — показывает Нора на Рауля.
— Нельзя сказать, чтоб вы с Аданом так уж таили свои отношения, — начинает Рауль. — У наркоуправления, может, уже больше твоих фоток, чем моих. И если тебя арестуют, то в твоей хорошенькой головке больно уж много информации и мотивов, чтобы слить ее.
— За что же меня арестуют, интересно? За то, что я сплю с твоим братом? — удивляется Нора. И поворачивается к Адану. — Твоя очередь.
— Это слишком опасно. Если случится что-то непредвиденное, тебе грозит пожизненный срок.
— Так давайте действовать наверняка, — говорит она, — чтобы ничего такого не произошло.
Нора выкладывает свои соображения:
— Я часто езжу через границу. Я гражданка Америки, и у меня постоянный адрес в Сан-Диего. Я достаточно привлекательна и пройду через любой пропускной пункт, пустив в ход кокетство. И что самое главное, китайцы просят, чтоб приехала я.
— А почему? — вдруг вскидывается Рауль. — Почему ты вдруг готова пойти на такой риск?
— Потому, — улыбается Нора, — что в обмен ты сделаешь меня богатой.
Она ждет. Ее объяснение повисает в наступившем мертвом молчании.
Наконец Адан произносит:
— Мне нужен лучший умелец в Бахе. Максимум безопасности по обе стороны границы. Фабиан, пришлешь наших лучших людей в Калифорнии для приема оружия. Я хочу, чтобы и ты был там. Если с ней что-то случится, ответите оба.
И Адан встает и выходит.
Нора остается сидеть, она улыбается.
Рауль выходит вслед за Аданом в сад.
— Где только твоя голова, hermano? — спрашивает он. — Что помешает ей предать нас? Что помешает ей попросту хапнуть деньги и удрать без оглядки? Она же гилюха, черт побери!
— Ты мой брат, Рауль, и я люблю тебя. Но если ты еще раз посмеешь повторить эти слова, мы разделим pasador и отправимся каждый своей дорогой. А теперь, пожалуйста, выполняй свою работу.
Пока Нора ждет в очереди на пропускном пункте в Сан-Исидро, лучший умелец в Бахе сидит на стуле на десятом этаже в доме напротив, наблюдая и немножко нервничая, потому что он теперь что-то вроде гарантийного талона на свою работу: если в машине, пересекающей границу, обнаружат тайник, Рауль Баррера пообещал пустить ему пулю в затылок.
— Это чтоб у тебя имелся кровный интерес, — говорит Рауль.
Умелец не знает, куда едет машина, ему не известно, кто за рулем, одно он знает точно: очень необычно, что наличные везут на север, через границу, а не, как всегда, на юг. Он оборудовал тайники в неприметной «тойоте-камри», где только смог, и малютка эта набита миллионами американских долларов. И он надеется, что пограничному патрулю не вздумается взвесить машину.
Надеется на это и Нора. Обычный осмотр ее не слишком тревожит, и собаки тоже — псины ведь натасканы вынюхивать наркотики, а не наличные. Но на всякий случай пачки сотенных купюр все-таки вымочили в лимонном соке, чтобы нейтрализовать всякий запах. И сама машина «чистая» — ее никогда не использовали для перевозки наркотиков, так что никаких остаточных запахов в ней нет.
Зато чуть припорошили песком днище слева, со стороны водителя, и на заднем сиденье вместе с мокрыми полотенцами валяется куртка с капюшоном и парой стареньких шлепанцев.
Сегодня ожидание на границе затянулось уже на час с лишним, сил уже нет. Но Адан настаивал, что пересечь границу надо в воскресенье днем, когда пропускной пункт перегружен: тысячи американцев возвращаются домой с уикенда на дешевых курортах в Энсенаде и Росарито. Так что времени у нее более чем достаточно, чтобы перебраться на третью полосу, где агент пограничного патруля, заступающий на дежурство, получает деньги у Барреры.
