Старик медленно кивнул. После того, что случилось в апреле восемьдесят третьего на Варшавском вокзале, он все-таки навел кое-какие справки о том человеке, которому его «одолжил» Гончаров. Да и позже — сам Вадим кое-что рассказывал… Антибиотик был очень серьезной фигурой. Очень.
— Вы сможете взяться за это дело?
Кораблев молчал, думал… Да, он был профессионалом экстра-класса. Вот именно — был, много лет назад. А Виктор Палыч — «клиент» особый, его охраняют так, что и президенты некоторых слаборазвитых стран позавидовать могут. С другой стороны — охрана не для кого не может стать абсолютной панацеей… Хуже другое: действовать придется в одиночку — а с учетом того, что этот одиночка уже старик, шансов на успех мало. Мало, но они есть…
— У меня для вас деньги, — сказала гостья и вынула из внутреннего кармана куртки два толстых свертка. — Здесь пятьдесят тысяч… Долларов…
Василий Михайлович покачал головой:
— Мне ваши деньги не нужны…
— Вы не поняли, — перебила его женщина. — Это не мои деньги. Это ваши деньги. Вадим… Он хотел, чтобы вы их получили, если мне придется обратиться к вам за помощью. Оставить их у себя я не могу…
Кораблев усмехнулся. Да, это было очень похоже на Гончарова — он не любил оставаться в должниках.
— Здесь первая половина, — продолжила гостья. — Ее вы должны получить вне зависимости от того решения, которое примете, и невзирая на результат… работы. Если вы за нее все-таки возьметесь… Вторую половину я отдам вам потом. Если все… Если все получится…
Женщина замолчала, молчал и Василий Михайлович, выстукивавший пальцами на столешнице какой-то сложный ритм.
— Хорошо, — наконец кивнул старик. — Я попробую вам помочь. Хотя, как вы сами понимаете, в таком деле результат гарантировать сложно…
Гостья попыталась привстать с табуретки — что-то сказать, но старик остановил ее движением руки:
— Я хочу, чтобы вы понимали — эту работу я попробую сделать не ради денег. — Я понимаю, — прошептала женщина.
— Вот и отлично, — улыбнулся Кораблев. — Вы устраивайтесь поудобнее… Светлана Игоревна. Нам о многом еще нужно поговорить… Мне нужна вся информация о «клиенте», которой вы располагаете… Да, и выплюньте, ради Бога, изо рта — что вы туда положили для вашей замечательной картавости. Чай же пить неудобно — не ровен час, подавитесь…
В тот день они проговорили несколько часов, а потом расстались, договорившись о контрольной встрече у магазина «Океан» — встреча эта должна была состояться в любом случае без перемены места и времени. Старик настоял на том, чтобы до назначенного дня гостья даже не пыталась выйти с ним на контакт. Василий Михайлович очень хорошо знал, что все нелегалы «горят» чаще всего на конспиративных встречах и на выемках из тайников — короче говоря, на связи…
Сидя в камере изолятора на Захарьевской, Кораблев напряженно думал — думал о том, как спасти женщину, заказавшую Антибиотика. У Василия Михайловича даже мысли не было сдать ее Кудасову — с самого начала Кораблев вел с начальником 15-го отдела тонкую игру… Себя Василий Михайлович считал уже покойником — он понимал, что люди Антибиотика сделают все, чтобы добраться до него и заставить выдать заказчика им. А если такой возможности не будет — тогда его просто убьют. Виктор Палыч хорошо должен понимать, какую информационную ценность может представлять заказчик для РУОПа — стало быть, нужно либо перехватить этот источник, либо, если не получится перехватить, ликвидировать его… Кстати, убьют его в любом случае — кому нужен засвеченный киллер, тем более старик? Тюремные стены — защита относительная, огромные деньги, которыми распоряжался Антибиотик, могли открыть любые замки… А еще Кораблев знал, что нет на свете человека, которому нельзя было бы развязать язык — то, чего не выбить пытками, можно получить, используя новейшие достижения прикладной химии. Он, Кораблев, не смог выполнить последнюю просьбу Вадима, хотя и пытался честно это сделать… Что ж, так карта легла, он, Кораблев, проиграл — ему и платить… Но нужно сделать все, чтобы вывести из-под топора женщину, пришедшую с паролем Гончарова. Она должна уйти… Иначе — если существует на самом деле ад, как там придется смотреть в глаза Вадиму? На рай старик не рассчитывал, да и в отношении загробного местонахождения Гончарова иллюзий тоже не строил…
Кораблев разрабатывал план квази-сдачи заказчицы по дороге со Среднеохтинского проспекта до Литейного — точнее, он понял, что нужно делать, после того, как его узнал Кудасов, после сцены, разыгравшейся на Свердловской набережной. Тогда стало ясно, что этот здоровенный мент вцепится в него, как клещ, версии про голубей не пройдут… Что оставалось делать? Сыграть в молчанку? Но ведь если он просто не появится в назначенное время у магазина «Океан», тогда «Светлана Игоревна» может начать его искать — он запретил ей появляться в Кавголово в любом случае, но… Женщины есть женщины — она может и нарушить приказ. Поедет к нему в дом и нарвется на засаду — либо ментовскую, либо бандитскую. В любом случае ей после этого жить останется недолго… Кораблев хотел лично подать своей гостье сигнал тревоги так, чтобы она все поняла и смогла уйти…
Почему старик дал правдивое описание заказчицы, почему не сказал, что Антибиотика заказал мужик, например? Тогда бы было меньше риска, вроде бы, тогда бы менты ориентировались на другую цель… Но Василий Михайлович хотел, чтобы Кудасов ему поверил, хотел, чтобы этот мент не сомневался, что старик готов искренне сдать кого угодно, лишь бы уйти на волю, добраться до своих денег и нырнуть на дно. А парни этого Никиты Никитича уже наверняка опросили его, Кораблева, соседей по Кавголово — кто-то из них мог вспомнить гостью, приезжавшую к Василию Михайловичу на белой «девятке». Если эта информация выплывет — Кудасов может насторожиться, этот мент обладает верхним чутьем. Нет, все должно быть достоверно — только тогда план может удастся, только тогда он сможет выйти к «Океану» в нужное время и подать сигнал тревоги. Лишь бы она увидела его, лишь бы правильно среагировала. Пусть уйдет — тогда и Василию Михайловичу будет помирать спокойнее, тогда можно будет со спокойным сердцем ждать скорой встречи с Хозяином. С почти спокойным сердцем…
* * *
День накануне предполагаемой встречи Кораблева с заказчицей выдался хлопотным для Кудасова — с утра у него состоялась долгая беседа с Василием Михайловичем, в результате которой они пришли к «консенсусу», потом начальник 15-го отдела «поработал» со следователем горпрокуратуры Русаковым — дело Кораблева расписали именно ему. «Следак» попался молодой и амбициозный, так что сориентировать его в нужном направлении особого труда не составило. После разговора с Никитой Никитичем следователь провел по всей форме допрос подозреваемого Кораблева — в результате этого следственного действия Гусаков принял решение о проверке показаний подозреваемого на месте, то есть о проведении так называемой «уличной».
В целях недопущения побега Кораблева во время следственного эксперимента работник прокуратуры выписал начальнику 15-го отдела РУОПа отдельное поручение — «обеспечить условия, исключающие возможность ухода подозреваемого, и одновременно гарантирующие задержание женщины, подозреваемой в организации убийства». Таким образом Кудасов получил официальную «отмашку» на проведение операции, готовить которую он, честно говоря, начал еще накануне.
