АМАНДА: Маленькая серебряная туфелька луны. Посмотри через
левое плечо, Лора, и загадай желание!
(Лора слегка растерянна, как будто ее только что разбудили.
Аманда берет ее за плечо и поворачивает под углом к двери.)
Вот теперь! Теперь, милая, загадывай!
ЛОРА: Что мне загадать, мама?
АМАНДА (ее голос дрожит, иглаза внезапно наполняются
слезами): Счастья! Удачи!
(Доносятся звуки скрипки, и сцена затемняется.)
Сцена шестая
Свет падает на площадку пожарной лестницы. Том курит,
прислонившись к решетке.
(Образ на экране: Герой средней школы.)
ТОМ: Итак, на следующий вечер я привел Джима к нам домой на
ужин. Я был поверхностно знаком с Джимом еще в средней школе. В школе Джим был
героем. Он обладал замечательным ирландским добродушием и жизнерадостностью, и
внешностью прилежно отполированной фарфоровой чашки. Казалось, он постоянно
движется в луче света. Он был звездой баскетбола, капитаном дискуссионного
клуба, президентом выпускного класса и песенного клуба, и пел мужские партии в
ежегодных небольших операх. Он передвигался только бегом или вприпрыжку, и
никогда не ходил шагом. Казалось, что он вот-вот преодолеет загон тяготения. В
юности он продвигался вперед с такой скоростью, что вполне логично было бы
ожидать, что к тридцати он достигнет Белого Дома и никак не меньше. Но видимо,
помехи усилились после окончания школы в Солдане. Его скорость заметно
снизилась. Спустя шесть лет после школы он занимал должность немногим выше
моей.
(Образ на экране: Конторский служащий)
С ним одним в магазине я был в приятельских отношениях. Он
ценил меня как человека, помнящего о его былой славе, бывшего свидетелем его
баскетбольных побед и завоеванного Серебряного кубка в соревновании
дискуссионного клуба. Он знал о моем секретном обыкновении уединяться в
умывальную комнату, когда торговля в магазине шла медленно, и трудиться над
стихотворениями. Он называл меня Шекспиром. И хотя другие парни в магазине
смотрели на меня с подозрительной враждебностью, Джим относился ко мне с
юмором. Постепенно его отношение повлияло на остальных, их враждебность
смягчилась, и они стали улыбаться мне, как улыбаются глядя на собаку странного
вида, рысцой перебегающей дорогу в отдалении.
Я знал, что Джим и Лора были знакомы друг с другом в
Солдане, и слышал как Лора восхищенно отзывалась о его голосе. Я не знал,
помнит ли ее Джим или нет. Насколько Джим блистал в школе, настолько Лора
оставалась в тени. Если он и помнил Лору, то не как мою сестру, ибо когда я
пригласил его на ужин, он широко улыбнулся и сказал: «Ты знаешь, Шекспир, я
никогда не думал, что у тебя есть родня!»
Ему предстояло это обнаружить…
(Надпись на экране: «Звук приближающегося шага»)
(Фигура Тома затемняется, и свет появляется в гостиной
Вингфилдов – нежный лимонный свет. Пятница, около пяти часов вечера, время
поздней весны, которая появляется, «рассыпая по небу стихи.»)
(Готовясь к приходу визитера, Аманда работала как турок.
Результаты впечатляют. Новый торшер с розовым шелковым абажуром стоит на своем
месте, цветной бумажный фонарик прикрывает разбитое крепление люстры на
потолке, на окнах новые вздымающиеся белые шторы, на стульях и диване яркие
ситцевые чехлы, впервые появляется пара новых диванных подушек. На полу в
беспорядке разбросаны открытые коробки и папиросная бумага.)
(Лора стоит посреди комнаты, подняв руки, пока Аманда присев
перед ней с благоговением и обрядовой торжественностью поправляет складки на ее
новом платье. Платье окрашено и создано по памяти. Волосы Лоры уложены
по-другому; нежесткая прическа ей больше к лицу. В Лоре открылась хрупкая
неземная прелесть: она похожа на задетое светом прозрачное стеклышко, со
скоротечным блеском, нереальным, преходящим.)
АМАНДА (раздраженно): Почему ты дрожишь?
ЛОРА: Мама, ты заставила меня так волноваться!
АМАНДА: Из-за чего это я заставила тебя волноваться?
ЛОРА: Из-за всей этой суматохи! Ты превращаешь это в событие
такой важности!
АМАНДА: Я не понимаю тебя, Лора. Ты же не можешь
довольствоваться тем, что просто сидишь дома, и тем не менее, как только я
пытаюсь что-нибудь устроить для тебя, ты как бы противишься этому (Она встает.)
Посмотри на себя! Нет, погоди! Погоди минутку – у меня идея!
ЛОРА: Что такое?
(Аманда достает две пуховки, заворачивает их в платки и
засовывает Лоре за пазуху.)
ЛОРА: Мама, что ты делаешь?
АМАНДА: Они называют это «Веселыми Обманщиками»!
ЛОРА: Я не стану их носить!
АМАНДА: Станешь!
ЛОРА: Зачем мне это надо?
АМАНДА: Потому что, если быть жестоко откровенной, у тебя
плоская грудь.
ЛОРА: Выглядит так, как будто мы подстраиваем западню.
АМАНДА: Все симпатичные девушки это западня, симпатичная
западня, и мужчины именно этого от них и ожидают.
(Надпись на экране: «Симпатичная западня.»)
А теперь взгляни на себя, молодая леди. Ты никогда не будешь
красивей, чем сейчас. (Она отходит назад, чтобы полюбоваться Лорой.) Теперь мне
надо привести в порядок себя. Ты удивишься, увидев как выглядит твоя мать!
(Аманда проходит сквозь портьеры, весело напевая. Лора
медленно подходит к длинному зеркалу и пристально и сосредоточенно смотрит на
себя. Ветер медленно и грациозно всколыхнул вовнутрь белые шторы, издавая тихий
печальный вздох.)
АМАНДА (откуда-то из-за портьер): Еще не слишком темно.
(Лора медленно поворачивается у зеркала с беспокойным
взглядом.)
(Надпись на экране: «Это моя сестра. Встречайте ее с
музыкой!» Играет музыка.)
АМАНДА (смеясь, все еще невидима): Я покажу тебе кое-что. Я
произведу эффектное появление!
ЛОРА: Каким образом, мама?
АМАНДА: Облеки свою душу в терпение – и ты увидишь! Я возвратила
к жизни кое-что из этого старого сундука. В конце концов, мода не так ужсильно
переменилась… (Она раздвигает портьеры.) А взгляни на свою мать! (На ней
девическое платье из желтоватого муслина с голубым шелковым поясом. У нее в
руках букет нарциссов – историяеемолодости почти ожила. Теперь она лихорадочно
говорит): В этом платье я вела кадриль. Дважды выигрывала кекуок
[15]
в Сансет Хилле, одевала его однажды весной на Губернаторский Бал в Джексоне!
Видишь, Лора, как я скользила по залу? (Она приподнимает юбку и семенящими
шагами проходиться по комнате.) По воскресеньям я одевала это платье для моих
визитеров! Оно было на мне в тот день, когда я встретила твоего отца… Всю ту
весну у меня был малярийный жар. Смена климата Восточного Теннесси на климат
Дельты – ослабила сопротивляемость. Все это время у меня была небольшая
температура – не достаточная, чтобы быть опасной – но достаточная, чтобы
сделать меня неугомонной и легкомысленной! Приглашения сыпались – праздники по
всей Дельте! «Оставайся в постели,» говорила мама, «у тебя жар!» – но я просто
не могла. Я принимала хинин, но все ходила и ходила! Вечера, танцы! После обеда
длинные, длинные прогулки на лошадях! Пикники – чудесно! Так чудесно, эта
провинциальная природа в мае – вся в кружевах кизила, буквально затоплена
нарциссами! В ту весну я сходила с ума от нарциссов. Нарциссы стали моим
абсолютным помешательством. Мама говорила, «Милая, у нас нет больше места для
нарциссов.» А я приносила еще. Как только я их где– нибудь замечала, я
говорила, «Остановитесь! Остановитесь! Я вижу нарциссы!» Я заставляла молодых
людей помогать мне срывать нарциссы! Это стало курьезом, Аманда и ее нарциссы.
В конце концов, не осталось ни одной вазы, куда можно было бы их поставить, все
возможные места были заполнены нарциссами. Нет ваз? Хорошо, я сама буду держать
их! И тогда я – (Она останавливается перед портретом. Играет музыка.) встретила
твоего отца! Малярийный жар, и нарциссы, и потом – этот – парень…. (Она
зажигает розоватую лампу.) Надеюсь, они доберутся сюда до того, как начнется
дождь. (Она пересекает комнату и ставит нарциссы в вазу на столе.) Я дала
твоему брату немного лишних денег, чтобы он и Мистер О'Коннор могли взять
таксомотор домой.
