Секретарша взялась за пуговицы, но пальцы ее не слушались. Один из бандитов, до того стоявший в дверях, поморщился:
Кончай, Шрам. На фига этот цирк?
Заглохни, Кашкет! – посоветовал Филимонов.
Ребята! – взмолился Гена. – Не надо! Я все объясню!
Витряков сделал Шраму знак остановиться, а потом смерил Дворцына взглядом:
Хорошо, умник. Я сегодня добрый. Что ты хочешь сказать?
Сбиваясь и глотая слова, Дворцын рассказал, что не скрывался от Боника, а летал накануне в Пионерск.
Мы тут ни при чем! – тараторил директор «Арники», – а там, в Пионерске, плохие дела. Я не преувеличиваю, ребята! Прокуратура гендиректору дело шьет. По обвинению в хищении в особо крупных. Дома обыск произвели. В служебном кабинете тоже. Он, конечно, сразу в больничку слег, делает вид, что у него инфаркт. А его сын из молодежного хозрасчетного центра в бега подался.
Далее Дворцын поведал, что за обрушившимися на руководство комбината напастями стоят влиятельные силы из столицы.
Откуда ты это взял? – спросил Витряков, изучая Геннадия, как орнитолог жука. – С потолка, б-дь на х… взял?
Информацию для меня собрали. Надежную, ребята. У комбината задолженность перед энергетиками. Они, через суд, решение протащили…
Оперативно что-то, для энергетиков б-дь на х…
Сами энергетики, естественно, ни при чем. Акциями ГАК
[102]
«ПионерскЭнерго» управляет АКБ «Бастион-Неограниченный Кредит». А им, ребята, владеет некий Поришайло Артем Павлович.
Не слыхал о таком. – Поджал губы Леня. – Что за болт с бугра?
Очень серьезный человек. Влиятельный. У его банка в Пионерске филиал. У Поришайло, похоже, и мэр в кармане, и начальник Пионерского УВД.
Витряков потянулся за телефоном. Не мешало переговорить с Бонифацким.
* * *
В поле зрения финансовых менеджеров корпорации Артема Поришайло Пионерский металлургический имени Бакинских комиссаров комбинат угодил в последнем полугодии уходящего 93-го года. В середине декабря в управление банка «Бастион-Неограниченный Кредит» были переданы контрольные пакеты акций целого ряда энергогенерирующих компаний, среди которых не последней оказалась ГАК «ПионерскЭнерго». Металлургический комбинат лидировал среди крупнейших дебиторов энергетиков, что Артема Павловича никоим образом не смущало, а даже наоборот, устраивало целиком и полностью. Трудовой коллектив завода лихорадило. Люди требовали зарплат, позабыв, как выглядят наличные. Дирекция разводила руками. Настроения в среде работяг и ИТР достигли такого накала, что гендиректор всерьез опасался суда Линча, и уже не приезжал на службу в «Мерседесе».
Того и гляди, Степа, – жаловался гендиректор сынишке, возглавлявшему молодежный хозрасчетный центр. – Взбесятся они! Еще и в мартеновскую печь нас засунут. Как Лазо!
[103]
Точно тебе говорю.
Не посмеют! – отвечал Степан, но голосу не хватало твердости. Директор МХЦ окружил себя командой телохранителей, но, что такое тройка культуристов против нескольких тысяч разъяренных работяг.
Между тем, мартены, сложенные рабским трудом сталинских зэков, давно отслужили свое и готовились рассыпаться во прах. Своды печей дышали на ладан, состояние задвижек внушало серьезные опасения, а внутризаводская железная дорога требовала немедленного ремонта. Соответственно, уровень травматизма был таким, что впору присваивать работягам статус участников боевых действий. В общем, когда Артем Павлович обратил внимание на завод, тот скорее напоминал флагманский броненосец «Ослябя», открывший счет потерям российской эскадры в печально известном Цусимском сражении.
[104]
То есть, еще дышал, и каким-то чудом держался на плаву, плохо слушаясь рулей и не досчитываясь доброй половины экипажа.
* * *
Он говорит, что у этого Артема Падловича и исполком, и УВД на поводке, – докладывая по телефону обстановку, Витряков со стола переместился в кресло. Там все же было удобнее. – Он говорит, они через суд решение протолкнули. Козлы драные. Пригнали, б-дь на х… судебных исполнителей, и арестовали весь товар за долги. – Витряков замолчал, слушая Бонифацкого на другом конце линии. А потом повернулся к Гене:
Слышишь? Вацик спрашивает, ты стрелу с этим урюком можешь забить? С Артемом, как его, б-дь на х…? Не слышу?!
Дворцын покосился на зареванную секретаршу и неуверенно кивнул:
Вообще-то, он человек такой… серьезный… но, я попробую…
Он попробует, Вацик… Вацик спрашивает, когда?
Я тут, по приезде, навел кое-какие мосты. К нему так запросто не подступишься. Но, кое-какая наводка имеется, ребята…
Божится, что сегодня, – Витряков растянул губы в улыбке. – Отвечаешь? – Гена снова кивнул. – Ну, давай, бывай, Вацик. – Трубка легла на базу. – Мамой клянешься? – последнее адресовалось Дворцыну.
Я постараюсь…
– Ты, б-дь, сильно постарайся, – сказал Витряков. – И шевелись, пока я добрый. И, это, Геша? У тебя малая в 47-ю школу бегает? В третий класс, ага?
Дворцын неописуемо побледнел.
– Ты не ссы, б-дь. Это я так, память проверяю.
* * *
пятница, 4.03., еще ближе к полудню
Через полчаса бандиты покинули офис «Арники». Дворцын шел впереди, Витряков со Шрамом наступали ему на пятки. Группу замыкал бандит, которого Филимонов назвал Кашкетом. На улице четверка погрузилась в поджидавший у подъезда джип. Водила, толстый лысый парень с нездоровым румянцем на щеках, прозванный в криминальных кругах Помидором, в ожидании распоряжений поглядел на Витрякова.
Куда, Леня?
Командуй, Сусанин! – Витряков ткнул Дворцына в бок.
Тут, недалеко, ребята. Я дорогу покажу. Там у Артема внизу банк, а на верхних этажах офис.
Едва джип неторопливо тронулся с места, Шрам наклонился к Гене.
Как твою секретаршу зовут, братан?
Л-леной.
Клевая телка. Прешь небось, Ленку-то?
Гена Дворцын сглотнул.
Смотри у меня, Геша. Ты и сам, вроде как ничего… симпатяга. – Шрам ласково обнял директора. – Если что, я рядом. Быстро научу, б-дь, как на зоне на оленях катаются.
