– Не читал.
– Прочитай, типа.
– Саня, без шуток. Мне нужна машина.
– Машина? – удивился Атасов. – Машина? А при чем здесь я? Я, что, похож на пункт проката?
– У тебя «Альфа» под домом простаивает.
– Простаивает, – не стал возражать Атасов.
– А мне до зарезу надо.
– Не вижу, типа, связи.
– Слушай. Не будь жмотом. Машины от простоя ржавеют. Ты же, один черт, на ней не катаешься.
Атасов перевел полный сомнений взгляд с приятеля на чашку черного кофе в руке. Снова покосился на Андрея.
– А на кой тебе?
– Кристину из больницы забрать.
– Кристину? – Атасов вздохнул. – Тогда бери.
– Я полетел?
Атасов придержал его за локоть:
– Три, типа, условия, Бандура.
– Какие?
– Погуляешь, типа, с Гримо…
– Сделаю, – Бандура взял под козырек.
– Сейчас, типа.
– Уже иду.
Расслышавший свое имя бультерьер вылетел из гостиной, как торнадо.
– Купишь мне сигарет. Пачку «Лаки» или «Честера».
– Не вопрос. О-кей.
– Оплатишь телефон, Бандура. – Атасов протянул квитанцию.
– А много там?
– Достаточно, типа. Но меньше, чем стоит прокат иномарки.
– Хорошо, Саня. – Андрей уныло просмотрел счет, выписанный на имя Атасова Леонтия Прохоровича.
– И последнее, типа…
– Три уже было…
– И последнее, – с нажимом сказал Атасов. – Дай мне поспать.
* * *
пятница 4-е марта
Завладев автомобилем, Бандура немедленно занялся розысками загадочной подружки Протасова. Из условий Атасова он честно выполнил три: Погулял с Гримо, купил пачку легкого «Честерфилда», и оставил приятеля в покое. «75-ть процентов – решил Андрей, бросая неоплаченный счет в «бардачок» «Альфы». – Отключат, не отключат. Задолбал».
Бандура взглянул на часы. Стрелки показывали без малого одиннадцать. Утро пятницы выдалось лучезарным, даже прохожие казались веселее обычного. «Наших сограждан узнаешь, где угодно. По мрачным маскам, сползающим редко и по большим праздникам. Да и то не всегда». Бандура непроизвольно улыбнулся. «Ты, кстати, Кристину встретить не забудь». Впрочем, за ней требовалось заехать вечеру. Они собирались провести выходные дома. Андрея это радовало. Впрочем, не мешая утром заниматься поисками загадочной госпожи Кларчук.
– После обеда, – сказала по телефону Кристина. – Часикам, примерно к пяти.
«Так до „после обеда“ у меня вагон времени. Тем более, что машина под рукой», – успокоил себя Андрей, запуская двигатель «Альфы».
До Тургеневской, где согласно полученной от Атасова информации проживала госпожа Кларчук, на машине рукой подать. Андрей поднялся с Шулявки на Лукьяновку, миновал стадион «Старт», и в пять минут был у цели. Заметив мирно дремлющую во дворе красную «Мазду», он едва не выпустил руль. «Вот так удача! Значит, Правилов не ошибся».
Если бы кто спросил Андрея, на кой черт ему сдалась новоиспеченная приятельница Протасова, он бы не подобрал вразумительного ответа. Охвативший его азарт следопыта и желание вывести скрытного в последнее время Протасова на чистую воду не имели под собой никаких веских причин. Захотелось, и все тут.
«Чисто из спортивного интереса».
Около одиннадцати из парадного вышла госпожа Кларчук. Элегантный сиреневый пиджак и узкая, до колен, юбка сидели на ней, как на манекенщице. «Хороша телка!» – не выдержал Андрей. Мила села в «Мазду» и машина сразу отделилась от бровки.
– Как же. Прогревать мотор дядя будет. – Пробурчал Андрей, в котором на секунду проснулся Бандура-старший. – Заклинит двигатель, тогда наплачешься.
Поднажав, Андрей через минуту настиг «Мазду» и пристроился в хвост. Ехать пришлось недалеко. «Мазда» свернула на Дмитриевскую и остановилась возле шестиэтажного дома явно дореволюционной постройки.
– Это же банк «Бастион»! – Андрей запарковал «Альфу» в двадцати метрах от «Мазды».
Мила покинула машину, и исчезла за входной дверью банка. Провожая ее взглядом, Андрей принялся напевать песенку сыщика из «Бременских музыкантов»: «…как мышь, крадусь во мраке, кручусь я как юла, а нюх, как у соба-аки, а глаз, как у орла, о-е…». В замечательную аудио-сказку Ливанова, озвученную Олегом Анофриевым,
[106]
он влюбился в детстве, слушая пластинку бессчетное число раз, и вызубрив на зубок почти все песни и диалоги. Безо всякого принуждения. Вот интересно… А то, что зубрится по утвержденной РОНО школьной программе, не лезет в голову и испаряется впоследствии без труда. Пластинка с «Бременскими» не пережила восьмидесятых, ее нечаянно грохнул дед. Конверт же хранился в письменном столе среди школьных учебников и старых тетрадей.
«Да он, сто процентов, и сейчас там лежит».
Андрей как раз раздумывал о сыщике, появившемся во второй части, когда за две машины от «Альфа-Ромео» остановился здоровенный угольно черный «Форд Эксплорер», забитый головорезами по самую крышу. Бандура, ничего не упускавший из виду, «…а нюх, как у соба-аки…», сразу решил, что с новоприбывшими лучше не ссориться.
«Серьезные… В лесопосадке зароют и бровью не поведут».
Номера на «Форде» были крымскими. Головорезы о чем-то спорили. Заднее боковое окно было опущено, из салона валил сигаретный дым.
Бандура принялся исподтишка следить за компанией из джипа. Правда, видимость была хреновая. Прочие окна были тонированы под стать стеклу в маске электросварщика.
«Интересно? – подумал Бандура. – Они, вообще, куда рулем крутить, видят? Или чисто конкретно по приборам? Полный круиз-контроль?»
«У некоторых вся, бля, жизнь – сплошной круиз».
«А у других голимый контроль».
«Это точно, чувак… Ни единого, на фиг, возражения»
Ну, что же. Места под солнцем ограничены. В этом и состоит их главная привлекательность.
Не успел Бандура толком прикинуть количество этих мест, как в дверях «Неограниченного Кредита» появилась Мила Кларчук. Женщина сбежала по ступенькам к машине.
«Наконец-то, – вздохнул Андрей. – А-то сидишь тут, и не знаешь, чего от этих в джипе и ждать. Того и гляди, стрельбу устроят».
Он проворачивал ключ в замке зажигания, когда дверца «Эксплорера» хлопнула, как пистолет с глушителем. Один из крымчан почти бегом пересек тротуар и нырнул в «Мазду» прежде, чем та успела тронуться с места. Иномарка дернулась и заглохла.
