С интересами Устимцева интересы Кайнакова не пересекались ни разу. Оставалась версия о том, что Кайнаков должен, а потому обязан заплатить. Не подтвержденная ничем версия, которой, однако, хватит для формирования внутреннего чувства вины у угольного магната и убежденности судьи в неотвратимости небесной кары.
«Пекин» встретил группу Кряжина полным непониманием того, чего, собственно, этой группе от него нужно. Как старательный заместитель администратора ни копался в списках жильцов, как он ни подгонял оператора, стремящегося найти в компьютере необходимые для прокуратуры сведения, касающиеся Светозарова Павла Йозефовича, все было без толку. Кряжин не хотел сразу вытаскивать из кармана фото, потому что в этих случаях хитрецы всегда говорят – «нет» и потом правды от них ждать не приходится. Когда же попытка найти искомое лицо по имени не увенчалась успехом, следователь фото все-таки вынул.
– Меня интересует этот человек.
Зам управляющего отелем разглядывал снимок под разными углами – так ему хотелось понравиться Генеральной прокуратуре. Лжи в его глазах Кряжин не видел, но и перебор со старательностью ему всегда был не по душе. А потому он даже с облегчением услышал, что этот человек заместителю не знаком. То же ему ответил и старший группы коридорных. Не многим отличалось и заявление старшей горничной.
Уже на улице, где Кряжин с оперативниками остановился перед машиной, чтобы выкурить по сигарете, из дверей гостиницы выскользнул молодой человек и уперся взглядом в следователя.
«Что?» – выждав для порядочности пару минут, молчаливо кивнул ему Кряжин.
Тот мотнул головой в сторону, где располагалось крошечное, столиков в пять, кафе, а Кряжин попросил коллег подождать, пока он выпьет газировки. Сунул Саланцеву папку, проверил портмоне и быстрым шагом направился в кафе.
Парень сидел за столиком и от переизбытка чувства конспирации делал вид, что это не он. Мысленно похвалив его за умение, Кряжин купил бутылку «спрайта» и спросил, не занято ли место за столиком, где одиноко сидел и курил свою сигарету молодой человек из гостиницы.
– Пожалуйста, – ответил тот, – садитесь.
С минуту парень молча курил, а Кряжин молча пил. Когда минута истекла, Иван Дмитриевич осторожно поинтересовался:
– Ты, часом, не голубой?
– Нет, нет, – забормотал парень. – Вы правильно сделали, что пошли один. Я видел, как вы показывали в фойе фото, и никто его не признал. Быть может, я делаю что-то неправильно, но Генеральной прокуратуре почему-то доверяю больше, чем управляющему. Он видел этого человека. И помогал нести его чемодан в пятьсот двадцать третий номер. Там он остановился три недели назад и, кажется, в этот номер никого другого еще не заселяли.
– Вы хороший человек, – похвалил следователь. – А потому выходите из кафе, а послезавтра приходите по адресу…
– Я знаю адрес, – потупил взор паренек.
– Замечательно, – прошептал Кряжин. – Тогда приходите и скажите, что вы к…
– К следователю Кряжину. Я в фойе запомнил.
– Да, – согласился впечатленный следователь, – но если вы не придете…
– То вы меня найдете сами, а мне от этого будет только хуже.
– Мы раньше не встречались? – насторожился Кряжин.
– Я всеми святыми клянусь, что не распознал сразу!.. – пытался кричать, но вместо этого хрипел заместитель администратора. – Вы сказали – Светозаров!.. Но я посмотрел… нету… А Костромин… конечно, есть такой… Сергей Сергеевич…
– Тебе фото показали, – закинув ногу на ногу, напомнил Кряжин.
Они находились в роскошно оформленном кабинете, и кресла сами просили, чтобы в них опустились. Кряжин так и сделал, а Саланцеву и Сидельникову было не до этого, они занимались делом, зажав голову зама между дверью и косяком.
– Он живет там до сих пор?
– Да! О да!.. – как мог, старался зам. – Но в последнее время, дня четыре, я его не вижу… Впрочем, он проплатил вперед и наличными, а потому…
– Мы идем к нему в гости.
– Да, да, конечно, – согласился зам, с нетерпением освобождаясь от «оперативной» хватки. – Мы идем к нему.
Некоторые в таком гостиничном номере согласились бы жить всегда. В смысле – зарегистрироваться для постоянного места жительства. Шелковые шторы с рисунками журавлей, задравших вверх клювы, резная кровать, циновки на полу вместо ковриков. На стенах – панно из натурального бамбука, исполненные со знанием дела и восточной одухотворенностью. В воздухе витает спокойствие и аромат Востока, точнее – наиболее приличной его части. Стойка с баром, на стойке – стакан с недопитым виски. Рядом бутылка, указывающая на марку: «White Horse». И блюдце с тремя ссохшимися ломтиками лимона. В прикроватной тумбочке – пара буклетов с видами Москвы и надорванная упаковка жвачки. В шкафу – сумка со сменой белья, кроссовками и спортивным костюмом.
В ванной – зубная щетка, паста, лосьон и станок для бритья. На крючке – белый халат, на полу – брошенное полотенце с логотипом гостиницы.
– Знаете что, коллеги, – обратился к сыщикам Кряжин, оставив дверь в ванную открытой, – надо ему повторить метод МУРа. Здесь и дверь более широкая!
– Но почему?! – взорвался зам. – Я все вспомнил! Я все признал!.. Я был неправ и в этом каюсь!
Сидельников схватил его между ног железной хваткой, зам побелел, задохнулся и на цыпочках пошел туда, куда ему показали. Сидельников вел его до самой двери и не отпустил, пока тот сам не вставил голову в проем.
Саланцев прилег плечом, и зам взмолился. Мольбы по адресу не дошли.
– Значит, говоришь, четыре дня его не видел? Горничные убирают номер каждый день в одиннадцать утра, независимо от того, есть в нем кто или нет. На полу в ванной – полотенце. Так посетители гостиниц в Европе показывают прислуге, что его нужно сменить. Это означает, что в номере был хозяин и он принимал душ уже после того, как горничные убрали номер. Дави, коллега.
– Он был!.. Я вспомнил… Он был пять часов назад. Забрал большую сумку и уехал. В номере был минут сорок… Но не больше! Я клянусь, не больше!..
Почему Немиров оставил в номере вещи? Не верил, что покидает ее навсегда? Костюм, майка… Опытный уголовник, тем более настолько опытный, как Немиров, никогда не допустит оплошности. И не забудет в очередной гостинице вещи, которые станут подарком для судебной экспертизы и прокурора-криминалиста. Вещи явно не свежие, костюм после очередной чистки ношен, кроссовки в легкой пыли. Любой эксперт, не говоря уже о Молибоге, в течение суток отождествит группу крови, состав пота объекта с имеющимися образцами и даже воспроизведет компьютерную модель походки хозяина кроссовок. И Немиров оставляет такие подарки? Нет, он явно намеревался вернуться. Не за жвачкой, конечно, и не за костюмом. Чтобы прибраться за собой – сделать то, чего не сделает самая исполнительная горничная. Стереть пальчики со всех плоскостей и граней, забрать все свои вещи, растереть и без того отполированный пол, словом, исчезнуть навсегда…
