Все надежды родителей мальчика связаны с Трошниковым, и только с ним. На советника же не обращают внимания. Странно, если даже звание его именуется не «подполковник», а «советник». Советник! Само слово свидетельствует о том, что к Кряжину не мешало бы прислушаться.
Значит, переговоры с преступниками велись за спиной Кряжина ранее и ведутся сейчас. Потому-то он и не отдал распоряжения установить в квартире Кайнаковых «прослушку». Какой смысл? Пусть лучше советника считают недалеким и ведут себя без опасений. Зато сейчас с лиц Альберта Артуровича и Ангелины Викторовны можно запросто переписывать на бумажный носитель содержание их закулисных телефонных бесед.
Глупо… На что надежда? На Трошникова? Семейство олигархов настолько всесильно, что не сомневается в успехе Представителя, чьи позиции укреплены финансами директора «Транс-Уголь»?..
– Что с вами, Иван Дмитриевич? – встревожился Саланцев, разглядев на лице следователя молочную белизну.
– Черт меня, дурака бестолкового… – он оперся одной ладонью на подоконник, а вторую положил на лоб. – Что я сейчас сказал?
– Вы сказали, что Кайнаковы уверены в успехе Трошникова, чьи позиции укреплены деньгами Альберта Артуровича, а потому больше доверяют ситуации, нежели вам.
– Этого не может быть, – пробормотал Кряжин, отходя от окна и подходя к столу. – Я полный идиот.
Саланцеву хотелось вскричать уже не на шутку. Но на этот раз, почувствовав едва ощутимый его наитием гул нервов следователя, сыщик смолчал. Понимал, как губительно порой для дела бывает чужое вмешательство, способное спугнуть птицу удачи. Как часто бывает достаточно одной лишь фразы, чтобы сгубить мысль, открывающую дверь в комнату понимания!
Кряжин стоял у стола олигарха, растирал пальцами лоб, второй рукой мял подбородок, и в таком виде «муровец» видел его впервые за все дни их тесного знакомства. Молчаливо смирившись, Саланцев стал покорно дожидаться последствий этой внезапной вспышки. Очень хотелось назвать ее прозрением, но для этого стоять молча, не мешая следователю.
Через минуту Кряжин оторвался от окна, посмотрел в сторону входной двери, словно ее там и не было. С тем же отсутствующим видом прошел за стол, взял лист бумаги и свинтил с «паркера» колпачок.
Из материалов уголовного дела по факту похищения Николая Альбертовича Кайнакова:
«Генеральная прокуратура Российской Федерации, Москва, ул. Б. Дмитровка, 15а.
Директору Российского отделения Интерпол во Франции, Париж.
В связи с расследованием уголовного дела по факту похищения 10.09.2004 г. Кайнакова Н.А., 1995 г.р., и сложившейся ситуацией, угрожающей жизни потерпевшего, прошу Вас срочно оказать помощь в предоставлении следующей информации.
1. Организовать проверку финансовых поступлений на банковские счета представителя РФ в ЕС по правам человека Трошникова Я.М. и лиц, подчиненных ему либо связанных с ним по роду деятельности.
2. Удостоверить отправителя при обнаружении наличия финансовых средств в необоснованно крупных размерах.
В случае установления фактов поступления в период с 10.09.2004 г. по настоящее время прошу Вас срочно известить меня лично посредством факса через международную связь с участием оператора, имеющего доступ к оперативной и иной государственной тайне и Вашим правом экстренного вмешательства для предотвращения преступления наложить арест на данные банковские счета.
3. В случае обнаружения факта снятия средств со счета после его поступления в указанный период, прошу Вас организовать задержание фигуранта и наложить арест на новый счет, образованный после перевода со счета указанного.
14.09.2004 г., ст. сл-ль по ОВД Генеральной прокуратуры РФ советник юстиции Кряжин И. Д.»…
– Немедленно в прокуратуру, Андрей. Зайдешь в приемную Генерального прокурора и сообщишь секретарю Мастерковой, что ты со срочным донесением от Кряжина. Отдашь документ ему, а я сейчас позвоню и предупрежу.
Жаль, нет Смагина. Елец в этом деле не помощник. Глядя, как «муровец» выходит из кабинета, Кряжин снова присел к телефону. Позвонить по нему, спросить, чем закончилось заседание коллегии суда по разрешению жалобы Устимцева? Пусть парень на том конце послушает да склонится к мысли о необходимости выпустить мальчишку.
Еще не отойдя от потрясения, от того, что он пришел к истине, подтверждение которой, если быстро сработают и Саланцев, и Интерпол, переворачивало бы все прежние мысли, Кряжин снова пережил неприятные минуты. Понимая, что его отсутствие затягивается, он прошел через коридор и вернулся в гостиную.
И опешил. Комната была пуста.
Глава двадцать первая
Он уже бросился было к дверям, когда в коридоре раздался шум и тревожные голоса. Опершись на косяк, Кряжин выглянул и увидел входящих Кайнаковых.
– Где вы были? – не в силах скрыть удивление, поинтересовался советник.
– У нас отключен телефон! – воскликнул президент. – Какая-то сволочь отключила мой телефон!! Уж не за неуплату ли?!
– Успокойтесь, – попросил Кряжин. – У вас в доме под контролем похитителей еще неколько мобильных телефонов. Если они захотят, они свяжутся с вами через них. Но куда же вы ходили? Только не говорите, что тестером прозванивали на площадке кабель.
Поразмыслив, Альберт Артурович пришел к выводу, что следователь прав, а он в своем волнении зашел уже слишком далеко. Настолько далеко, что телохранители в дверях походили на солдат, поднятых замполитом в штыковую. Президент положил ладонь на голову, прошел в гостиную и опустился на свое место.
– Я скоро сойду с ума.
– Не сойдете, если не будете совершать глупых поступков. Так где вы были?
– Мы ходили к соседям.
– Зачем? – советник дернул веком.
Они ходили, чтобы убедиться – связь отключена у них одних, а не во всем доме.
– И как? – спросил Кряжин.
– Удачно, – ответил Кайнаков. – Соседей напротив нет дома, а соседи через лестничный пролет сказали, что с телефоном у них полный порядок.
– Не об этом речь, – не унимался Кряжин. – Вопрос в том, что вы собирались делать, получив опровержение своих подозрений.
Кайнаков с ответом не замедлил и сказал, что срочно вызвал бы аварийную службу. Что тут же и воплотил в жизнь, взяв в руки мобильный телефон.
И едва он заявил о том, что только у него из всех соседей на двадцать четвертом этаже здания в «Алых парусах» ни с того ни с сего вдруг отключился телефон, Иван Дмитриевич Кряжин испытал очередное потрясение. Это было запоздалое озарение, которое должно было появиться по крайней мере на пять минут раньше. Но не случилось. И тем оглушительней оно было!
– Так вот на какие окна он смотрел!..
Еще десять минут назад следователя Генеральной прокуратуры считали в этом доме странным. Сейчас же президент и его жена воочию убеждались в том, что следователь не просто ненормален. Он опасен для общества.
