— Четвертый особый десантный спецкорпус космических войск, — ответила она усталым голосом.
— Серьезный мужчина, — присвистнул я одобрительно. — А сейчас он где?
Она посмотрела на меня с каким-то детским недоверием, как на незнакомого дядю на улице, который ни с того ни с сего предлагает маленькой девочке конфету. Она искала защиты, она хотела доверия, но что-то ее останавливало.
— Ирина, вы можете мне абсолютно доверять, — сказал я, осмелившись положить ей руку на плечо. Она никак не отреагировала.
— Мне показалось сначала, что вы не очень серьезный человек, легковесный: вы много говорите и постоянно… ну… не знаю…
— Паясничаю? — подсказал я одно из своих достоинств.
— Да…
Казалось, она была благодарна мне за подсказку: сейчас на меня смотрела взрослая, умудренная опытом женщина, которая видит мужчину и оценивает его надежность по своей древней интуиции. Боги марсианские, я когда-нибудь смогу понять этого человека?
— Но потом я поняла, что это не так, — продолжила она.
— Мне очень приятно, что вы меня раскусили так просто, — я улыбнулся, — но вы так и не сказали мне — где сейчас ваш бывший муж?
Тень на секунду промелькнула в ее глазах. Повисла пауза. Я молчал, вопрошающе и ласково глядя ей в глаза.
— Он погиб, — сдавленным голосом произнесла она.
— Простите… — Я понял, что начинаю вязнуть в этой истории все глубже и глубже, как в экваториальных зыбучих песках. Восхождение на Олимп и так задачка не из школьной программы, а тут начинает вырисовываться что-то такое, от чего, как подсказывали мне мои предчувствия, лучше держаться подальше, да вот только не получится, скорее всего…
— Мы к тому моменту уже не были вместе, — продолжила она без всяких интонаций, словно звуковая программа по распознанию текста. — И этот бластер он мне подарил при разводе, не знаю зачем… Сказал, что с этой штукой я везде буду в безопасности, записал меня на курсы по стрелковой подготовке, через своих друзей-военных… говорил… ну, в общем, не так важно…
— Важно, — подбодрил я ее.
— Говорил, чтобы пользовалась им только в случае крайней необходимости.
Меня как током шарахнуло: защитить меня — был для нее случай крайней необходимости! Боже мой, какой я осел!
— Да-а-а… — только и смог я произнести. — Досталось вам в жизни.
— Уж, наверное, не больше, чем вам. — И опять она была другой — не могу объяснить в чем, но уже не той даже, как пять минут назад.
— А в каком он был звании, ваш муж, и при каких обстоятельствах он погиб? — осторожно поинтересовался я.
— И это важно? — Она искренне удивилась.
— Если не хотите об этом говорить — отложим на другой раз. — Я и так чувствовал себя подонком.
— Ну зачем же, если важно. Другого раза может и не быть.
— Почему вы так думаете?
— Я не люблю рассказывать о себе и своей семье. Дайте, пожалуйста, сигарету.
— Не знал, что вы курите. — Я протянул пачку местных сигарет «Красная Планета».
— Ой, это крепкие, хотя ладно, давайте. Да я и не курю — так, от нервов, вообще бросаю.
Она по-женски неловко взяла сигарету, как некий инородный предмет своего окружения, с которым надо мириться, я поднес ей зажигалку, и она прикурила, слегка закашлявшись дымом.
— По званию мой бывший был майор, а погиб он на каком-то задании, мне не говорили. — Она с шумом выдохнула затяжку и потерла левый глаз.
Да уж, подумал я, если такой крутой парень дарит своей бывшей жене табельное оружие, учит ее стрелять, а потом гибнет, исполняя свой священный долг, — это совсем неспроста.
— А когда это случилось, вы уже работали гидом? — спросил я.
Она кинула на меня умоляющий взгляд.
— Это последний важный вопрос, — пообещал я, четко понимая, что я отъявленный лжец.
— Нет, — ответила Ирина, — я пошла работать гидом через полгода после его смерти.
— Все, больше ни слова об этом! — Я прижал руку к груди. — Простите меня еще раз за все это. Я надеюсь, что мы и вправду станем партнерами. Я пойду проверю, как там наш арьергард, и сразу вернусь!
— Хорошо, — ответила она.
Я опять задумался. Она искренна, в этом я не сомневался, но все же многого недоговаривает… Пока, по крайней мере… Слишком много в этой истории странных мелочей, которые, как возмущения гравитационных полей планетарной орбиты, намекают на то, что где-то там, в темноте, скрывается какое-то другое небесное тело, которое просто не отражает света, потому и невидимо, но оно там точно есть! Чутье меня никогда не подводило, а за пять лет пребывания на более чем враждебной планете оно обострилось до предела. У меня создавалось стойкое впечатление, что вся эта чертова экскурсия — кем-то умело разыгранный фарс, а мы в нем играем каждый свою, отведенную ему роль. Эх! Добраться бы до этих сценаристов-постановщиков, мать их разэдак! С другой стороны — пока никто не доказал на сто процентов, что этот сценарий существует: ну девочка-гид, ну муж у нее работал суперменом, ну подарил, развелись, погиб. А она, чтобы развеять душевные переживания, полетела к черту на кулички, ей одиноко, я ей приглянулся, она меня спасла. Все. Простая цепь событий, имеющая простое объяснение. Глюки она коллекционирует? Так это чтобы занять свой мозг чем-нибудь, отвлечься от мрачных воспоминаний. Эффект собственной значимости, опять же туристы ее особо не занимают, хоть по отношению к ним она ведет себя очень корректно. Но прохладно так, по инструкции. А то, что «Зеркалом-13» интересовалась — так тоже со скуки.
Но в глубине души я чувствовал, что успокаиваться нельзя: пока ни один из вариантов не перевешивал. И не хотелось бы неожиданно узнать про плохое в самый неподходящий для этого момент…
— Ну, как дела у доблестных рыцарей автомата и батареек? — спросил я бодрым голосом, подъехав к Сибилле и Йоргену.
— Ты это, Ромео, ты с ней там разобрался или так, флиртуешь больше? — Йорген смотрел на меня настороженно. — Ты ее волыну особистскую заценил? Она нам даст пострелять из нее — или только тебе, за душевный разговор?
— Йорген, ты сегодня уже пару раз отличился, — процедил я сквозь зубы, — и я бы на твоем месте язык засунул себе в задницу. Улавливаешь, дружище?
— Ты смотри! На девочку его покусились! — Йорген криво ухмыльнулся. — А я, может, тоже хочу бабу из спецназа!
Я инстинктивно вскинул с плеча автомат, одновременно передернув затвор большим пальцем правой руки.
— Пока еще я командир группы, — произнес ледяным тоном, — и ты, Охотник Йорген, обязан соблюдать дисциплину и субординацию. Как понял? Прием.
— Полегче, ковбой, у Охотников нет командиров. — Йорген напрягся — он меня знал хорошо, особенно когда я говорил серьезно.
