Книга Правдивый ложью, страница 77. Автор книги Валерий Елманов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Правдивый ложью»

Cтраница 77

Очень даже может быть.

Во всяком случае, за пару-тройку секунд до первого покушения я не только отчетливо услышал, как кто-то меня позвал по имени, но и успел увидеть легкое светлое марево у входа.

Что именно это было – глюк, видение, мираж, – не знаю, но если бы я не приподнялся на локте, обалдело вглядываясь в темноту, царящую вокруг, то болт не скользнул бы по стальной пластине, а точнехонько вошел бы в стык между ней и металлическими кольцами, на которых она крепилась.

Да и второй раз тоже…

Потянулся к фляге я сам, но вдобавок кто-то невидимый толкнул меня в плечо, и на мгновение мне показалось, что на месте моего собеседника сидит вовсе не Басманов, а совсем иной человек.

Был незнакомец молод, улыбчив, синеглаз, с совсем небольшой бородкой и усами, а длинные льняного цвета волосы доходили почти до плеч. Он глядел на меня и улыбался.

Померещилось? Не спорю. Вот только почему-то в этот миг отчетливо пахнуло запахом свежесорванных луговых цветов с венка на его голове.

Тоже померещилось. Ну-ну. И тут промолчу.

Тогда я не успел удивиться, а мгновением позже стало не до размышлений. Но потом, когда мы уже были на пути в Москву, мне припомнилась ворожба Марьи Петровны в ночь перед отъездом, ее глухие, тягучие, непонятные слова и моя кровь, неспешно капающая на тонкие ольховые палочки, вокруг которых сразу после этого заколыхалось багровое пламя на небольшом костерке, разведенном…

Вот на этом месте я и остановился в своих воспоминаниях. Почему-то никак не мог припомнить, когда именно моя ключница развела костер позади терема. Поначалу его точно не было, а вот потом…

Вроде бы она никуда не отлучалась за головешками, да и не топили у меня печи в столь поздний час. Кресала с трутом я тоже в ее руках не приметил. Тогда как она…

Но слова ее запомнил хорошо, особенно фразу о времени. Мол, ни к чему мне там засиживаться и с учетом дороги на все про все самое лучшее было бы уложиться в седмицу, поскольку далее бог Авось отвернется в сторону.

И пояснила:

– Не потому, что подсоблять не восхочет – очень уж он любознательный. До всего есть дело – и туда глянуть хотца, и сюда, вот и отвлекается.

А еще мне запомнился дым, идущий от неизвестно чем и как разожженного ею костра.

Пять голубоватых струек, исходящих от ольховых палочек, не уходили в небо порознь, но вначале соединялись на метровой высоте. И не просто так – они как-то переплетались друг с дружкой, будто пряди женских волос, и лишь после этого своеобразной косичкой вздымались ввысь.

– Добрый знак, – облегченно вздохнула травница. – Пяток дней у тебя всяко есть, да еще два-три денька куда ни шло. Словом, седмица.

А теперь думай и гадай – кто подсобил в первом случае, а кто во втором…

Глава 18 Суд престолоблюстителя

Впрочем, смысла это гадание все равно не имело, да и не располагал я временем для таких раздумий, поскольку ранение Басманова, помимо того что окончательно развязывало мне руки, в то же время и налагало дополнительный груз забот.

В его отсутствие – он и в себя-то пришел лишь на третьи сутки – Москвой по-прежнему заправляли царевич, я и головы, то бишь командиры стрелецких полков.

Но последним было куда легче – порядок и охрана, а больше ничего от них не требовалось, зато все прочее…

Ведь Федор больше царствовал, то есть делал вид, что рулит.

Разумеется, во всех спорных случаях шли к нему, но… через меня. И пока я топал докладывать, надлежало успеть продумать, как поступать в том или ином случае, поскольку полностью полагаться на юного Годунова было нельзя.

Мало ли…

Это потом, в Костроме, ему придется многое взвалить на себя и путем проб и ошибок учиться править самостоятельно.

Но в Москве перед своим отъездом он должен оставить о себе самое благоприятное впечатление. В том числе и как о человеке, который, несмотря на юные лета, умом пошел в батюшку и уже сейчас «судит и рядит яко убеленный сединами и умудренный великими летами старец».

Последнее, что я тут процитировал, мне доводилось слышать не раз. Досадно лишь, что к этой фразе зачастую следовала прибавка – похвала светлому Дмитрию Иоанновичу, кой оказался не токмо милостив, но и головаст, ибо распознал, что на Годунова можно положиться и довериться.

Ну и пускай прибавляют. Наше дело – выжидать.

Кстати, касаемо умудренности, сразу отмечу, что Федор и впрямь рулил относительно грамотно. Я ведь не просто впихивал в него свои слова, которые ему надлежало озвучить.

Да, сейчас Годунов верил мне безоговорочно. Даже в тех случаях, когда он чего-то не понимал в моих советах, он послушно поступал именно так, как я говорил, а лишь потом уточнял – почему так, а не иначе.

Правда, случалось оно редко и только по причине полного отсутствия времени, как, например, в день его спасения. Там действительно было не до разъяснений.

Но я не собирался замещать усопшего царя и становиться новым кукловодом его сына. Соблазн, что и говорить, имелся, уж очень послушен был царевич, но государь должен до всего доходить сам.

В конце концов, может, мне все-таки удастся выбраться обратно, хотя верилось в это все меньше и меньше, но вдруг? И что тогда? Новый кукловод, и к гадалке не ходи, обязательно объявится, но каким он будет?

Вот то-то и оно.

А даже если я и не сумею выбраться в свой двадцать первый век, все равно не дело. Получается, мне до старости водить Федора на помочах? Но я не нянька.

Так что в основном я излагал вопрос, он самостоятельно принимал по нему решение, и лишь после этого, выслушав его, я начинал поправлять своего ученика, добиваясь, чтобы он сам добрался до единственно правильного или наиболее оптимального варианта, да и то старался проделать это не грубо, а наводящими вопросами:

– А не думаешь ли ты, Федор Борисович, что здесь получается не совсем справедливо? Ведь…

Или:

– Возможно, ты и прав, но попробуй поставить себя на его место. – И, выслушав поправку, рекомендовал: – А теперь встань на место второго челобитчика и вникни внимательно – ведь и он по-своему прав…

– И что тогда делать? – поначалу терялся Федор.

– А ты встань посредине, чтоб судить совсем беспристрастно, – советовал я.

Тот закрывал глаза, думал и на сей раз выдавал почти верный ответ. Но «почти» меня тоже не устраивало, и я, одобрительно кивая – правильной дорогой топаешь, ученик, – рекомендовал:

– А теперь, оставаясь в середине между ними, мысленно поднимись вверх, ибо судья не среди судящихся, но над ними, как господь бог.

То есть я делал все возможное, чтобы он пришел к самому правильному, на мой взгляд, – подталкивал, подпихивал, но все равно окончательно решал он сам.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация