Нам с мальчиками больше нравилось на улице. Иногда мы шли к озеру и катались на коньках по ледяной глади. Я вырос в районе Фенс, где благодаря сочетанию холодных зим и неисчерпаемых запасов воды коньки приходилось осваивать почти с младенчества. Мальчиков в детстве кататься не учили, поэтому они незаслуженно высоко оценили мои способности.
Как-то раз я увидел, что мисс Карсуолл и миссис Франт наблюдают за нами с берега. В этот момент я медленно катится по дальнему краю озера, держа мальчиков за руки. Я отпустил Эдгара, чтобы приподнять шляпу и поприветствовать дам. Эдгар начал размахивать руками и раскачиваться взад-вперед, но удержал равновесие. Тщеславие толкнуло меня бросить учеников и на всех парах пересечь озеро, продемонстрировав серию изящных пируэтов якобы для того, чтобы спросить, не можем ли мы быть полезны нашим гостьям.
— Как я вам завидую, — сказала миссис Франт с несвойственным ей оживлением. — Мчаться так быстро, чувствовать себя таким свободным.
— Уверена, это серьезная нагрузка, — заметила мисс Карсуолл. — Посмотрите на щеки мальчиков, красные, как яблочки.
— Это даже лучше, чем танцевать, — продолжила миссис Франт. — Наверное, это похоже на полет.
— Уверена, дома найдутся еще коньки, — сказала мисс Карсуолл. — Интересно, а для нас пара подходящих найдется?
Ее кузину слегка передернуло.
— Ну, не надо так смотреть, — засмеялась мисс Карсуолл. — Нельзя всегда пользоваться только новыми вещами. Кроме того, полагаю, семейство Кранмеров было исключительно благовоспитанным.
При этих словах она состроила забавную гримасу, изображая благородную девицу. Мы с миссис Франт расхохотались.
— Но как же мы научимся? — спросила миссис Франт. — Должно быть, это очень сложно.
— Если хотите, можно принести стул, — предложил я. — Тогда я смогу подталкивать вас по льду.
— Но я не хочу, чтобы меня подталкивали, — улыбнулась миссис Франт. — Я хочу кататься сама. Уверена, и кузина тоже.
— Тогда, если позволите, я мог бы научить вас, как научил мальчиков, — я переводил взгляд с одной дамы на другую. — Но дело даже скорее в том, чтобы научиться самим. Самое трудное — удерживать равновесие. И как только освоите эту премудрость, то и за остальным дело не станет.
Мальчики, словно желая проиллюстрировать мои слова, кружили по замерзшей воде, двигаясь к нам. Да, учились они медленно, и пока что их катание нельзя было назвать элегантным, но прогресс налицо.
Мисс Карсуолл вытащила руку из муфты и тронула кузину за рукав.
— Ах, прошу тебя, давай попробуем, Софи. Я уверена, мальчики и мистер Шилд не дадут нам упасть.
В тот же день начались уроки катания на коньках для дам. Как настоящий рыцарь, я должен был взять их за руки, как мальчиков: одна катилась справа от меня, другая — слева. Воздух был сухим и морозным, вокруг царила тишина, прерываемая лишь скрежетом коньков об лед и редкими взрывами смеха. Физическая нагрузка может опьянять, как и волнение, и порой мне казалось, что я пьян вдвойне.
Миссис Франт упала дважды, а мисс Карсуолл — пять раз. Чтобы помочь даме подняться, мне приходилось приобнимать ее за талию. Не буду скрывать, меня радовали их падения, и подозреваю, что мисс Карсуолл падала чаще, чем надо. В общем, те часы, что мы провели на катке, были особенно интимными — нет-нет, ничего неприличного, но с другой стороны, об этом вряд ли стоило упоминать в присутствии мистера Карсуолла.
В перерывах между упражнениями на льду мальчики продолжали погоню за кладом монахов. Они рыскали по парку, изучая каждый уголок и закоулок, и даже попробовали начать раскопки на одной из грядок, но садовник не разделял энтузиазма наших малолетних любителей древности, да и земля в любом случае была слишком твердой для лопат.
Охотники за сокровищами возлагали большие надежды на грот на берегу озера. По форме он представлял собой короткий туннель с цилиндрическим сводом, который заканчивался апсидой, где красовалась похожая на привидение статуя Афродиты. Влага просачивалась сквозь крышу грота и поблескивала на ракушках, которыми он был украшен изнутри. Если поднять фонарь, то возникало ощущение, что видишь красивую, практически обнаженную женщину в холодной пещере из сверкающих бриллиантов. Увы, надежды мальчиков разбились, когда мистер Карсуолл, услышав их возбужденный разговор, сообщил, что, судя по домовым книгам, грот был возведен по приказу мистера Кранмера каких-то пятнадцать лет назад.
В этот период сэр Джордж Руиспидж и его брат были частыми гостями. Обычно, хоть и не всегда, они приезжали вместе верхом или в экипаже. Братья постоянно придумывали новые предлоги — то снова спросить о лодыжке Эдгара, то вернуть книгу, то привезти газету, только что доставленную из Лондона. Их отношение ко мне не допускало фамильярности.
Как-то раз они отправились с нами на озеро. Сэр Джордж остался на берегу, а капитан Руиспидж попросил меня одолжить ему коньки и показал свои таланты на льду. Он занял мое место подле дам, и мне показалось, что он любезничает с ними больше, чем того требует элементарная вежливость.
Я все время в мыслях возвращался к событиям прошлых недель, которые позволяли предположить, что Генри Франт все еще жив. Разумеется, когда я услышал от миссис Ли о взаимоотношениях мистера Франта и миссис Джонсон, у меня сразу же возникли новые подозрения. Миссис Джонсон утверждала, что в последнее время не ездила в Лондон, но у меня были причины полагать, что по крайней мере один раз она все-таки там побывала. И наконец, тот человек, которого я мельком видел из окна Грандж-Коттедж.
Все эти обстоятельства были запутанными и подозрительными, но мог ли я сделать вывод, что миссис Джонсон приютила у себя бывшего любовника? Чем больше я анализировал эту возможность, тем менее правдоподобной она казалась. Во-первых, привязанности юности необязательно длятся вечно, как показывает мой личный опыт. Во-вторых, если Генри Франт все-таки жив, то уж точно он не стал бы показываться в Монкшилл-парк, где собралось столько людей, близко его знавших.
Если мистер Франт инсценировал собственное убийство, то сделал это с намерением начать где-нибудь новую жизнь под чужим именем, а для этого нужно переехать заграницу — Франт слишком много вращался в свете, чтобы оставаться неузнанным на родине.
Однажды утром мальчики изучали руины фермы, а мой взгляд тем временем скользнул к дому миссис Джонсон. Мои подопечные увлеклись своими фантазиями, а я неспешно прошелся к ограде и вышел через ворота. Дом и сад казались еще более заброшенными и нелюбимыми, чем раньше. На первом этаже задернуты шторы, дым из труб не поднимается. Миссис Джонсон все еще гостила в Клеарлэнд-корт, и даже ее служанка уехала.
Я обошел вокруг дома. Сзади к зданию примыкала небольшая конюшня и ряд надворных строений. Проходя по двору, я заметил чей-то след на замерзшей грязи возле колонки. Судя по размеру, след оставила мужская нога.
Я вернулся в парк. Да, я понимал, что найдется с десяток вполне невинных объяснений тому, как этот отпечаток мог появиться во дворе миссис Джонсон. Но даже его вид вновь вызвал к жизни состояние неопределенности, ставшее неприятно знакомым.
