Я чувствовал, как подле меня дрожит и трепещет доктор Ди, ибо его рука по-прежнему сжимала мое запястье. Он, конечно, жаждал услышать, что еще скажет призрак; всей душой он заклинал ясновидца не останавливаться на этом, однако вслух свою просьбу так и не высказал, опасаясь разрушить чары. Я же все еще не спешил с окончательным суждением.
— Но Господь уготовил исцеление страданиям человеческим. — Келли резко выпрямился, не поднимаясь с колен, и завопил так, что мы с доктором Ди подпрыгнули. — Восстанет и другой Князь, и сей будет править в свете мысли и разумения, он поразит тьму былых времен, и с него начнется преображение мира, и установит он единую веру, старинную, для всех одну веру, и положит конец распрям.
Ди радостно захлопал в ладоши и обернулся ко мне, глаза его сияли, он веселился, как доверчивое дитя. Подумать только, а ведь он встречает уже пятьдесят шестую осень.
— Пророчество, Бруно! Что же это, если не пророчество о великой конъюнкции и конце старого мира? Ты же читаешь эти знаки, друг мой, столь же ясно, как я: через нашего славного мастера Келли владыки времен удостоили известить нас о скором явлении огненного тригона, когда новый порядок будет низвергнут и мир будет воссоздан заново по образу древней истины.
— Да, он, безусловно, говорил о важных материях, — ровным голосом ответил я.
Келли обернулся — по лбу пот так и течет — и уставился на меня близко посаженными бусинами глаз.
— Доктор Ди, а что это за огненный тригон? — слегка гнусавя, поинтересовался ясновидящий.
— Ты и не догадываешься, Нед, о значении и смысле того, что твой дар раскрыл нам сегодня, — отеческим тоном утешил его Ди. — Но ты с удивительной точностью воспроизвел пророчество. С удивительнейшей точностью. — Ди медленно покачал головой, все еще не опомнившись от изумления, потом взял себя в руки и принялся расхаживать по кабинету, разъясняя увиденные Келли знаки.
Он снова учитель, авторитетный тон вернулся к нему. Во время сеанса Ди полностью зависит от Келли с его «даром», но подчиненное положение ему не очень-то в привычку: Ди как-никак — личный астролог королевы.
— Каждые двадцать лет, — говорит он, учительским жестом вздымая указательный палец, — самые могущественные планеты, Юпитер и Сатурн, совпадают друг с другом, продолжая при этом движение через двенадцать знаков зодиака. Каждые двести лет — примерно — эта конъюнкция переходит в новый тригон, то есть в другую группу из трех знаков зодиака, а этим группам, в свою очередь, соответствуют четыре элемента. Полный цикл совершается за девятьсот шестьдесят лет: пройдя через все четыре тригона, обе планеты возвращаются к своему началу, к знаку огня. Последние двести лет планеты проходили через водный тригон, но сейчас, дражайший мой Нед, в этот самый год, в лето Господне тысяча пятьсот восемьдесят третье, Юпитер и Сатурн вновь совпадут в знаке Овна, в первом знаке огненного тригона, и это наиболее могущественная из всех конъюнкций, каковой не видели на Земле уже без малого тысячу лет. — Ди выдержал паузу для вящего эффекта.
Келли застыл с открытым ртом, точно снулая треска:
— Значит, это важный знак небес?
— Да уж куда важнее, — подхватил я (не все ж молчать). — Переход в огненный тригон знаменует пришествие новой эпохи. Со времен Сотворения мира таких конъюнкций наблюдалось лишь шесть, и это будет седьмая; каждой сопутствовали грандиозные, изменившие ход истории события. Ноев потоп, рождение Христа, коронация Карла Великого — все эти даты отмечены возвращением конъюнкции в огненный тригон.
— А этот переход в знак Овна на исходе нашего тревожного столетия упоминался во многих пророчествах как знамение конца истории, — добавил, призадумавшись, Ди.
Бродя по кабинету, он подошел к высокой подзорной трубе в нарядной золотой оправе, что была установлена в углу перед выходящим на запад окном. Хитроумное устройство являет в отражении реальную картинку, не перевернутую, как обычное увеличительное стекло, и это слегка пугает. Вот доктор Ди обернулся к нам, поднял правую руку, и его двойник в стекле точно так же воздел десницу.
— Астроном и астролог Ричард Харви писал о нынешней конъюнкции: «Последует либо изумительная, грозная и устрашающая смена империй, владычеств и царств, либо же полная и окончательная гибель мира», — процитировал я.
— Именно так, Бруно, слово в слово. Друзья мои, в грядущие дни нам следует ожидать знамений и чудес. Наш мир изменится до неузнаваемости, и мы сделаемся свидетелями наступления новой эры. — Дрожь пробрала его, глаза увлажнились от волнения.
— Так этот дух в магическом шаре явился напомнить нам о пророчестве? — запинаясь, переспросил Келли, по его физиономии разлилось недоумение.
— И указать на особое значение этого пророчества для Англии, — подтвердил Ди, и голос его был полон многозначительного намека. — Ибо что может это означать, как не окончательное, вовеки, низвержение старой религии и утверждение новой, во главе с ее величеством, светочем мысли и разумения?
— Вон оно что, — как спросонья пробормотал Келли.
Я присмотрелся к нему внимательнее. Одно из двух: может быть, у этого человека и впрямь имеется сверхъестественный дар — я не сбрасываю такое объяснение со счетов, ибо, хотя мне самому никогда ничего подобного не открывалось, я и в других странах слышал о людях, беседовавших с невидимыми собеседниками, коих они именовали ангелами или демонами, и пользовались ясновидцы при этом таким же магическим кристаллом или же специально изготовленным зеркалом из обсидиана, вроде того, что Ди поставил у себя на каминной полке. Но за годы блужданий по Европе повидал я и немало бродячих ясновидцев, заклинателей, наемных медиумов, людишек, ухвативших обрывки эзотерического знания и готовых за кров и кувшин пива наговорить доверчивому слушателю все, что, по их мнению, он хотел бы услышать. Считайте меня, как англичане говорят, снобом, но трудно удержаться от вопроса, почему же египетские божества, хранители времени, коли решили они заговорить с людьми, выбрали в посредники не ученого мужа, философа, вроде меня или Джона Ди, не истинных наследников Гермеса, а человечка вроде Неда Келли, кто даже дома не снимает натянутую до бровей обтрепанную шляпу, скрывая обрубленное ухо. Уличенный и наказанный фальшивомонетчик…
Однако я не смею сказать доктору Ди со всей откровенностью то, что думаю по поводу Неда Келли. Провидец утвердился в доме Ди и за его столом задолго до того, как я приехал в Англию, и лишь сегодня Ди позволил мне принять участие в «действе», как он это называет. Келли отнюдь не по вкусу дружба, завязавшаяся между мною и его хозяином, я ловлю на себе неприязненные взгляды из-под сползающей на глаза шляпчонки. Нет в Англии человека, чья ученость сравнилась бы с познаниями Джона Ди, но порой мне кажется, будто к Келли он проявляет излишнюю доверчивость, хотя и не знает, откуда взялся этот медиум и чем занимался ранее. Я успел привязаться к Ди, и мне больно видеть, как его дурачат, но не хочется и поссориться с ним, более же всего я опасаюсь лишиться доступа в его библиотеку, где хранится лучшее в королевстве собрание книг. Так что я пока промолчу.
