— О нет, — фыркнула она, — не лезьте ко мне с этими ужасными capelli
[24]
.
Последнее слово я не разобрал, но догадался о смысле по гримасе графини. Я сорвал парик с бакенбардами и вновь потянул к себе Алессандрину.
— Прекратите, граф! — Она вырвалась из моих объятий. — Ваши домогательства — не лучший способ благодарности!
— Простите! Простите! — воскликнул я, почувствовав, что краснею. — Я не просто благодарен вам! Еще тогда, когда я шел следом за вами в апартаменты княжны, еще тогда я почувствовал, что не должен этого делать!
— Но сделали же! И сегодня явились. — Губы Алессандры дрогнули в снисходительной усмешке.
— О, если бы вернуться на несколько дней назад! — простонал я. — А сегодня я пришел совершенно по другой причине…
— Подозреваю, что другой эта причина стала в тот момент, как вы увидели меня! Вы ведете себя оскорбительно! Окажись на моем месте баронесса Мако, вы бы и за ней приударили!
— Вы принимаете меня за обычного повесу! Поверьте, это не так…
— Стало быть, вы необычный повеса! — парировала графиня.
— С тех пор, как увидел вас… — Я хотел взять за руку Алессандрину.
— Держитесь на почтительном расстоянии, — холодно промолвила она, отступив на несколько шагов.
— Боже мой, будьте же великодушны! Дайте возможность доказать вам…
— Давайте на этом и остановимся! — сделала предупреждающий жест Алессандра. — Присядьте на диван и лучше расскажите, что с вами произошло. И поднимите парик.
Я умолк, уставившись на коллекцию труб для оркестра роговой музыки. Одно место на полке пустовало. Судя по ранжиру, отсутствовал второй по величине рог.
— Что-то вы опечалились, — заметила графиня. — Выпьете кофе или чая?
— Пожалуй, кофия, — согласился я.
Графиня позвонила в колокольчик. Я отошел к подоконнику и, пока в гостиной находились лакеи, рассматривал набережную Фонтанки.
— Алессандрина, — начал я, когда мы остались одни, — меня арестовали по подозрению в убийстве…
Графиня кивнула. Ну конечно, она же присутствовала при аресте.
— Я бежал из-под стражи и теперь скрываюсь. Вот отчего этот маскарад, — продолжил я.
— А граф Строганов? — спросила Алессандрина. — Он обещал помочь вам!
— Да-да! И я бесконечно благодарен вам! Вы сообщили графу о моей беде!
— Дева Мария, — вздохнула она. — Не стоит благодарности! Но что же граф Строганов?
— Он обещал помочь, однако требует, чтобы я сидел безвылазно и не предпринимал сам никаких действий!
Его сын — товарищ министра внутренних дел и мой близкий друг…
— Уверена, стоит прислушаться к их советам, — кивнула графиня. — С такими могущественными друзьями вам не стоит опасаться за свою судьбу.
— Видите ли, я подозреваю, что княжна Нарышкина оказалась — конечно же невольно, — причастна к моей беде…
— И за этим вы пожаловали…
— Именно так! — воскликнул я. — Хочу прояснить некоторые вопросы…
— К сожалению, княжна не может принять вас, — покачала головой графиня. — Она поручила мне выяснить: не нужна ли вам помощь?
— Кажется, я случайно стал свидетелем какой-то тайны, за что подвергаюсь гонениям, — нахмурился я. — Я столкнулся в этом доме на черной лестнице с фельдмаршалом графом Каменским. Какой-то незнакомец напал на него. Он требовал отдать…
Я заметил некоторое напряжение в лице Алессандры.
— Вы столкнулись с генералом-губернатором? — переспросила она.
— Да, — подтвердил я. — И спас его от какого-то злодея. Это случилось накануне бала. И вот благодарность! Наверное, граф Каменский опасается, что я узнал какую-то тайну. Что-то, связанное с Нарышкиной. Незнакомец называл ее Коломбиной…
Графиня вздрогнула, но уже в следующее мгновение улыбнулась, поднялась и подошла ко мне. Я встал, она взяла меня за руки и заглянула в глаза.
— Вы и вправду такой прямодушный? — спросила Алессандрина с лукавой усмешкой.
Я улыбнулся, мечтая об одном — чтобы она не выпускала моих рук.
— Если полагаете, что неприятности случились из-за ненароком подслушанного разговора, то выбрали верный способ усугубить бедственное положение, — сказала графиня.
— Чем же я, по-вашему, могу сделать хуже?
— Излишними расспросами конечно же. Ведите себя так, будто вы ничего не слышали. Пусть ваш рассказ так и звучит: кто-то в темноте напал на кого-то, а вы прекратили потасовку. Не нужно никаких уточнений! Еще лучше было бы вообще забыть эту историю, но вы повторяете на каждом углу: «Генерал! Фельдмаршал! Граф такой-то!» а потом удивляетесь, что у вас неприятности!
— Пожалуй, вы правы, — пробормотал я и легонько сжал ладошку Алессандрины.
Она вырвала руку, шлепнула меня по пальцам и отошла на несколько шагов.
— К сожалению, граф, я занята. Советую вам не предпринимать рискованных вылазок. Доверьтесь друзьям.
— Друзья, к сожалению, отнюдь не всегда оказываются союзниками, — вздохнул я и, размышляя вслух, добавил: — Пожалуй, стоит поговорить с Михаилом Илларионовичем Кутузовым.
— Бывшим военным губернатором? — уточнила собеседница.
— Да, помните, мы встретили его на балу? Он пригласил меня навестить его в кадетском корпусе.
— Как знаете. — Графиня де ла Тровайола протянула руку для поцелуя и, кивнув на парик, добавила: — Не забудьте…
Дома Яков Иванович Репа набросился на меня с упреками:
— Андрей Васильевич! Мы же договаривались! К чему такая беспечность?! Вы должны быть крайне осторожны!
— Я осторожен, — не слишком учтиво ответил я.
— Хотя бы сообщайте мне о своих намерениях! — попросил он. — Не дай бог, с вами случится что, а мы даже не узнаем, где вас искать!
— Ну, полно вам. — Я взял Якова Ивановича за руку. — Ваш Василий прекрасно осведомлен о моих передвижениях!
— А я вас порадую, — вдруг сказал Репа. — Мы сейчас поедем к Александру Сергеевичу, он кое-что выяснил…
Мы отправились в закрытой коляске к Строгановым. Яков Иванович всю дорогу смотрел на меня с лукавым торжеством, и я предвкушал, что Александр Сергеевич и впрямь приготовил нечто крайне приятное. Однако меня ждало разочарование.
— Имя офицера, Андрюша, мы выяснили.
— Так-так. — Я с воодушевлением потер руки, еще не подозревая о неприятном сюрпризе. — Назовите же скорее негодяя!
— Но ты должен дать слово, что не станешь предпринимать никаких действий в его отношении, — сказал Александр Сергеевич.
