— Это самое ценное, что ты поведал, — сказал я. — А то Пиррона еще приплел! Веди давай!
Через несколько минут мы оказались возле двухэтажного здания с шестиколонным портиком. Улица перед ним оказалась завалена чурками для топки печей. Два мужика ругались над опрокинутой телегой. Чтобы пройти внутрь, пришлось перелезать через дрова.
— Здесь остановилась графиня де ла Тровайола? — я счел за лучшее представиться новым именем. — Немедленно доложите ей, что прибыл граф Розьер.
Половой смерил меня насмешливым взглядом. Не верил, подлец, ни в ее, ни в мое графское происхождение. Он послал мальчишку на второй этаж. Тот быстро вернулся и сообщил, что графиня ждет меня незамедлительно.
— Жан, оставайся здесь, выпей покамест кофия и накорми чем-нибудь кота, — велел я, отправляясь вслед за мальчишкой.
Через несколько мгновений я сжимал в объятиях Алессандрину.
— Это ты! Ты! — восклицала она.
— Нет, граф Розьер, — усмехнулся я.
Мальчишка по приказу графини зажег свечи в номере и, получив от меня гривенник, удалился.
— Как ты здесь оказалась? — спросил я.
— Андрэ! — страшным шепотом сказала Алессандрина. — Племянник петербургского генерал-губернатора убит!
— Я знаю.
Она догадалась, что я знал об убийстве еще до встречи с графиней Неверовой.
— Это ты его убил? — потерянным голосом спросила Алессандрина.
— О господи! — всплеснул я руками. — Алессандрина, откуда такие мысли?! Мы вернулись в Тосну, потому что я забыл документы, и застали Рябченко и почтового комиссара уже мертвыми. А ты? Как ты оказалась в Москве?
— Отъехала от Тосны и поняла, что возвращаться в Санкт-Петербург глупо. Император со всею свитой собирался в Москву. Сыскать у него защиту от гнева фельдмаршала Каменского быстрее будет в Москве во время торжества по случаю открытия водопровода. В Тосне я застала жуткую картину…
— Я знаю, все видел, — прервал я Алессандрину.
Одета она была в нелепое старомодное платье. Заметив мой взгляд, графиня смутилась и промолвила:
— Не смейся. Это все, что я успела приобрести. Не могла же я и дальше щеголять в мужском костюме! Я не нравлюсь тебе в этом платье?
— Зато без него нравишься! — ответил я и пошел в наступление.
— Господи! Если б ты знал, как я ругала себя по дороге в Тосну, что сразу же не отправилась вместе с тобою, — шептала графиня, пока я боролся с платьем. — А когда увидела трупы, не знала, что и думать…
— И первым делом подумала на меня, — попрекнул я графиню, увлекая ее в постель.
Потом, торопясь и перебивая друг друга, мы поведали друг другу о своих злоключениях. Общим и самым загадочным в обеих историях оказались убийства Рябченко и почтового комиссара. Выходило, что графиня вернулась в Тосну, едва мы покинули трактир.
— Решительно, эти убийства совершены не ради ограбления, — проговорил я. — Грабитель мог затаиться, когда на станции появились трое господ и еще ямщик. Но одинокая путешественница могла стать легкой добычей…
Алессандрина поежилась, и я покрепче прижал ее к себе.
— Со мною тоже был ямщик, — возразила она. — Но ты прав: Рябченко убили те, кто боялся проверки.
— А Чоглоков? Приняв меня за ревизора, он всучил мне взятку. Какой смысл подкупать того, кого замыслили убить?
— С Чоглоковым все совершенно понятно, — промолвила графиня. — Он ни малейшего понятия не имел о готовящемся убийстве. Нет-нет, Рябченко убили не те, кто разворовывал казну, а те, кто готовил заговор.
— Heus-Deus! — Я хлопнул себя по коленям. — Эх, граф, как это глупо!
— Ты о чем? — спросила Алессандрина.
— Я потратил целый день на осмотр водопровода, а нужно было засесть за изучение финансовых документов. Раз заговорщики убили ревизора, значит, боялись, что какие-то важные улики обнаружатся в отчетах!
— Но может, еще есть время…
— Эх! — Я подпрыгнул с постели. — Пожалуй, встряхну-ка я Городца посильнее.
— Кого?
— Арсений Городец — экзекутор Московской казенной палаты, — пояснил я. — У него хранятся все отчеты о строительстве водопровода.
— Я с тобою! — воскликнула графиня. — Даже не думай перечить! Больше не отпущу тебя одного!
Я поднял с пола платье и подал ей, но Алессандрина повесила его на спинку стула. Она достала из гостиничного комода черный костюм воздухоплавателя и надела его.
— Карету нам не подадут, а по осенней грязи сподручнее разгуливать в этом, — заявила графиня.
Мы спустились вниз, и я растолкал французишку, дремавшего внизу на лавке.
— Жан! Мы уезжаем! Едем в Садовники.
— Но что за спешка, сударь?! — всполошился он.
— Внезапная ревизия Московского казначейства, — бросил я на ходу.
Глава 18
На улице томился ванька с узкими дрожками.
— Любезный, поедем-ка на Берсеневку, — велел я.
— Отчего же не поехать, — сонным голосом протянул он.
— А более подходящего экипажа мы не найдем? — жалобно спросила Алессандрина.
— С милым рай и на жердочке, — ответил я и, подхватив графиню, усадил ее на дрожки. — Жан, садись рядом.
— Вроде бы милый — ты, а не твой камердинер, — усмехнулась Алессандрина.
— Я сяду на другую сторону и возьму тебя за талию, так легче держать равновесие, — ответил я.
— Пресвятая Дева Мария! — воскликнула графиня. — Девятнадцатый век, а в Москве до сих пор проблемы с городским транспортом!
Дорога оказалась тряской; пришлось левой рукой держать за талию графиню, а правой ухватиться за кучера. Дрожки ухали в ямы, и мы черпали ногами грязь. Один раз въехали в глубокую лужу. Мы с графиней одновременно согнули колени и едва не свалились, потеряв равновесие.
Из темноты слышалось чавкание. Следом за нами двигалась какая-то колымага, но я не придал этому значения: мало ли кто едет поздней ночью по своим делам.
Жан сидел спиною к нам, беспечно болтал ногами и мурлыкал песенку. Но на повороте с Моховой каналья сковырнулся с дрожек. Угодивший в грязь кот Нуар злобным воем напомнил французишке, что лучше было б остаться у графини Неверовой.
Возле Казенной палаты я дал ваньке денег и велел ждать нас, сколько понадобится. Мы прошли вдоль линии домов, отсчитали третье по счету здание, переполошили всех сонных жителей, но вытащили из постели Арсения Феофановича, заставили одеться и немедленно отправились в присутствие.
Сторож Московской казенной палаты, наверное, в жизни не видел более странной компании. Пришлось потратить два рубля на убеждение инвалида, что женщина в мужском платье и иностранец с черным котом непременно должны сопровождать ревизора, ежели таковому приспичило ночью засесть за отчеты.
