(Будь вы на месте Алисы, вы бы, пожалуй, тоже решили, что
сейчас ничего невозможного нет!) Так или иначе, сидеть перед заветной дверцей
было совершенно бесполезно, и Алиса вернулась к стеклянному столику, смутно
надеясь, что, может быть, там все-таки найдется другой ключ или, на худой
конец, книжка: «УЧИСЬ СКЛАДЫВАТЬСЯ!» Ни того, ни другого она, правда, не нашла,
зато обнаружила хорошенький пузырек («Ручаюсь, что раньше его тут не
было», – подумала Алиса, к горлышку которого был привязан бумажный ярлык
(как на бутылочке с лекарством), а на нем большими буквами было четко
напечатано: «ВЫПЕЙ МЕНЯ!»
Конечно, выглядело это очень заманчиво, но Алиса была умная
девочка и не спешила откликнуться на любезное приглашение.
– Нет, – сказала она, – я сначала посмотрю,
написано тут «Яд!» иди нет.
Она недаром перечитала множество поучительных рассказов про
детей, с которыми случались разные неприятности – бедные крошки и погибали в
пламени, и доставались на съедение диким зверям, – и все только потому,
что они забывали (или не хотели помнить!) советы старших. А ведь, кажется, так
просто запомнить, что, например, раскаленной докрасна кочергой можно обжечься,
если будешь держать ее в руках слишком долго; что если ОЧЕНЬ глубоко порезать
палец ножом, из этого пальца, как правило, пойдет кровь, и так далее и тому
подобное.
И уж Алиса-то отлично помнила, что если выпьешь слишком
много из бутылки, на которой нарисованы череп и кости и написано «Яд!», то
почти наверняка тебе не поздоровится (то есть состояние твоего здоровья может
ухудшиться).
Однако на этой бутылочке не было ни черепа, ни костей, ни
надписи «Яд!», и Алиса рискнула попробовать ее содержимое.
А так как оно оказалось необыкновенно вкусным (на вкус –
точь-в-точь смесь вишневого пирога, омлета, ананаса, жареной индюшки, тянучки и
горячих гренков с маслом), она сама не заметила, как пузырек опустел.
– Ой, что же это со мной делается! – сказала
Алиса. – Я, наверное, и правда складываюсь, как подзорная труба!
Спорить с этим было трудно: к этому времени в ней осталось
всего лишь четверть метра. Алиса так и сияла от радости, уверенная, что она
теперь свободно может выйти в чудесный сад. Но все-таки она решила на всякий
случай немного подождать и убедиться, что она уже перестала уменьшаться в
росте. «А то вдруг я буду делаться все меньше, меньше, как свечка, а потом
совсем исчезну! – не без тревоги подумала она. – Вот бы поглядеть, на
что я буду тогда походка».
И она попыталась вообразить, на что похоже пламя свечи,
когда свеча погасла, но это ей не удалось, – ведь, к счастью, ей этого
никогда не приходилось видеть…
Подождав немного и убедившись, что все остается по-прежнему,
Алиса побежала было в сад; но – такая незадача! – у самого выхода она
вспомнила, что оставила золотой ключик на столе, а подбежав опять к столику,
обнаружила, что теперь ей никак до ключа не дотянуться.
И главное, его было так хорошо видно сквозь стекло!
Она попробовала влезть на стол по ножке, но ножки были тоже
стеклянные и ужасно скользкие, и как Алиса ни старалась, она вновь и вновь
съезжала на пол и, наконец, настаравшись и насъезжавшись до изнеможения,
бедняжка села прямо на пол и заплакала.
– Ну вот, еще чего не хватало! – сказала Алиса
себе довольно строго. – Слезами горю не поможешь! Советую тебе перестать
сию минуту!
Алиса вообще всегда давала себе превосходные советы (хотя
слушалась их далеко-далеко не всегда); иногда она закатывала себе такие
выговоры, что еле могла удержаться от слез; а как-то раз она, помнится, даже
попробовала выдрать себя за уши за то, что сжульничала, играя сама с собой в
крокет. Эта выдумщица ужасно любила понарошку быть двумя разными людьми сразу!
«А сейчас это не поможет, – подумала бедная
Алиса, – да и не получится! Из меня теперь и одной приличной девочки не
выйдет!» Тут она заметила, что под столом лежит ларчик, тоже стеклянный. Алиса
открыла его – и там оказался пирожок, на котором изюминками была выложена
красивая надпись: «СЪЕШЬ МЕНЯ!»
– Ну и ладно, съем, – сказала Алиса. – Если я
от него стану побольше, я смогу достать ключ, а если стану еще меньше, пролезу
под дверь. Будь что будет – в сад я все равно заберусь! Больше или меньше?
Больше или меньше? – озабоченно повторяла она, откусив кусочек пирожка, и
даже положила себе руку на макушку, чтобы следить за своими превращениями.
Как же она удивилась, когда оказалось, что ее размеры не изменились!
Вообще-то обычно так и бывает с тем, кто есть пирожки, но
Алиса так уже привыкла ждать одних только сюрпризов и чудес, что она даже
немножко расстроилась – почему это вдруг опять все пошло, как обычно!
С горя она принялась за пирожок и довольно скоро покончила с
ним.
Глава 2
в которой Алиса купается в слезах
– Ой, все чудесится и чудесится! – закричала
Алиса. (Она была в таком изумлении, что ей уже не хватало обыкновенных слов, и
она начала придумывать свои.) – Теперь из меня получается не то что подзорная
труба, а целый телескоп! Прощайте, пяточки! (Это она взглянула на свои ноги, а
они были уже где-то далеко-далеко внизу, того и гляди, совсем пропадут.) Бедные
вы мои ножки, кто же теперь будет надевать на вас чулочки и туфли… Я-то уж сама
никак не сумею обуваться! Ну это как раз неплохо! С глаз долой – из сердца вон!
Раз вы так далеко ушли, заботьтесь о себе сами!.. Нет, – перебила она
себя, – не надо с ними ссориться, а то они еще не станут меня слушаться! Я
вас все равно буду любить, – крикнула она, – а на елку буду вам
всегда дарить новые ботиночки!
И она задумалась над тем, как же это устроить.
«Наверное, придется посылать по почте, – думала
она. – Вот там все удивятся! Человек отправляет посылку собственным ногам!
Да еще по какому адресу:
АЛИСИН ДОМ ул. Ковровая Дорожка (с доставкой на пол) Госпоже
Правой Ноге в собственные руки.
– Господи, какую я чепуху болтаю! – воскликнула
Алиса, и тут она здорово стукнулась головой об потолок – ведь что ни говори, в
ней стало уже три с лишним метра росту!
Тут она сразу вспомнила про золотой ключик; схватила его и
помчалась к выходу в сад.
Бедная Алиса! Даже когда она легла на пол, и то она еле-еле
смогла поглядеть на садик одним глазком! И это было все, на что она могла
теперь надеяться. О том, чтобы выйти в сад, нечего было и мечтать.
Конечно, тут не оставалось ничего другого, как сесть и
зареветь в три ручья!
– Как тебе не стыдно так реветь! – сказала она
спустя некоторое время. – Такая большая девица! (Что правда, то правда!)
Уймись сию минуту, говорят тебе!
