Привратник в пьесе, безусловно, — адский страж из средневековых мистерий. Много раз исследователи отмечали, что сцена пира в «Макбете» очень близка той части цикла мистерий, которая носит название «Смерть Ирода». Тема смерти и рока, характерная для античных пьес, сохраняется в шекспировской драматургии как одна из разновидностей страха перед тьмой и сверхъестественным. Шекспира гораздо более занимают древние земные силы, нежели небесные знамения. «Макбет» — поэма мрака. Хотя, обсуждая саму фигуру Макбета, идеи темноты можно вовсе не касаться. Этот полный жизни персонаж — самый энергичный во всей пьесе, он носитель природной силы, стоящий выше привычных понятий о добре и зле. Он соприкасается с возвышенным. Кажется, что он, как и многие другие трагические герои Шекспира, неотвратимо движется навстречу судьбе.
Пьеса значится в репертуаре детской труппы собора Святого Павла в начале июня 1606 года; до этого ее, вероятно, играли в «Глобусе». Таким образом, «Макбет» шел на сцене весь сезон, начиная с Пасхи 21 апреля и кончая серединой июля, когда театры вновь закрылись из-за чумы. Но «Слуги короля» еще некоторое время провели поблизости от Лондона, дабы развлекать датского короля Кристиана, родственника Якова I. Датский король пребывал в Англии с 15 июля до 11 августа, и Хемингсу заплатили «за три пьесы, сыгранные перед Его Королевским Величеством и королем Дании в Гринвиче и Хэмптон-Корте». Вероятнее всего, одной из этих пьес был «Макбет», его играли для королевских особ в начале августа.
Нельзя с уверенностью утверждать, что король Кристиан присутствовал на представлении великой драмы. Датский король сильно пил, и с одной из вечеринок его вынесли в невменяемом состоянии. По словам сэра Джона Харрингтона, создалось такое впечатление, будто каждый следовал его примеру и английская знать «погрязла в животных удовольствиях», а высокородные дамы «скатились до пьянства». Затем он добавляет: «Я никогда не видел, чтобы люди до такой степени теряли добропорядочность, благоразумие и трезвость.
Ужас Порохового заговора совершенно выветрился из всех голов…». Мужчины лежали пластом, женщин тошнило, все это явно указывало на то, что со времен Елизаветы многое переменилось. Общество стало иным, и нельзя сказать чтобы более пристойным.
После королевских спектаклей «Слуги короля» отправились на гастроли и начали с Кента, затем выступали в Дувре, Мэйдстоуне и Фавершеме. Также они побывали в Саффрон-Уолдене, Лестере, Оксфорде и Мальборо. Заманчиво было бы предположить, что Шекспир находился вместе с актерами в начале октября в Дувре, потому что этот город занимает большое место в его следующей пьесе. Но делать такие выводы опасно. Маловероятно, что он ездил с труппой, зато есть все основания полагать, что он был занят чем-то другим.
Вспомним, что в тот год он закончил «Короля Лира».
ГЛАВА 79
Зашел ты далеко
[366]
Впервые «Короля Лира» играли при дворе 16 декабря 1606 года, и тому есть верное свидетельство. На титульном листе первого кварто значится, что пьесу «представили Их Королевским Величествам в Уайтхолле в ночь на Св. Стефана на рождественских праздниках». Титульный лист замечателен также тем, что на верху страницы он украшен надписью «Мистер Уильям Шак-спир», выполненной более крупным шрифтом, чем остальной текст. Это явно означало, что автор занимает высокое положение и его имя получило «признание», как стали говорить позднее. Также по этому титульному листу вновь изданного «Короля Лира» отличали от старого, напечатанного в 1605 году.
Эта пьеса явно ассоциировалась с «Макбетом», написанным незадолго до этого. Обе они обращались к легендарной истории Британии, и в обеих возникали вопросы современности. Автор показал, сколь губительной оказалась затея Лира разделить королевство; пьеса пришлась весьма кстати, так как именно в это время король Яков вознамерился объединить Шотландию и Англию в единое государство — Великобританию. В третьем акте слово «английский» было заменено на «британский». В своем трактате «Basilicon Doron» король Яков предупреждает сына: «Разделяя королевство, ты посеешь семя раздора среди потомства». «Короля Лира» можно считать размышлением на эту тему. Снова политической проблеме Шекспир придает театральную и даже мифологическую форму. В «Лире» как и в «Макбете» слышны отголоски средневековых мистерий. Лир становится сакральным персонажем, предметом насмешек и насилия. Британская мифология снова побудила Шекспира обратиться к античной драме и ее возможностям. Средствами театра он хотел создать невероятно сильное впечатление. Королевское достоинство Лира на сцене подчеркивалось разными способами. Он носил на голове корону, а данная ему от рождения власть подтверждалась божественным правом на престол — именно так трактовал королевскую власть сам король Яков. На таком возвышенном фоне упадок и кончина Лира выглядели еще более ужасающими. В полной мере оценить пьесу мог только зритель того времени, убежденный в том, что монарх выполняет на земле священную миссию.
Состав актеров мог частично измениться. Ричард Бербедж блистательно играл роль Лира; говорили, что старый король «оживает в нем». Роберт Армин играл шута, а также, возможно, Корделию. Это может показаться странным, зато так легко объяснить тот факт, что шут таинственным образом исчезает в конце третьего акта, как раз когда появляется Корделия. Но все же идея, что Корделию играл комический актер, современнику кажется довольно странной. Легче представить в этой роли мальчика. Вообразим себе Бербеджа и Армина на сцене, сражающихся с бурей, — или, скорее, изо всех сил старающихся, чтобы их голоса были слышны среди шума литавр, грохота петард и пушечных ядер, катающихся по металлическим лоткам.
В молодости Шекспир, вероятно, участвовал в постановке прежней пьесы «Король Лир». Предполагалось, что первый «Король Лир» был довольно незрелой работой, но более вероятно, что он вспомнил о старой постановке и написал пьесу заново для «Слуг короля». Для этого он стал читать Холиншеда и «Аркадию» Филипа Сидни. Должно быть, он читал и Монтеня в переводе Флорио, так как в «Короле Лире» появляется около сотни новых слов, как раз из этой книги. Драматург был чрезвычайно восприимчив к звучанию слов и их ритму, так что, единожды встретив где-нибудь незнакомое слово, он мог без труда воспроизвести его.
Он также прочел доклад о преступлениях священников- иезуитов в «Декларации папистских обманов» Сэмюела Харснетта. Этот доклад приобрел популярность после раскрытия Порохового заговора, но для Шекспира он представлял особый интерес. Среди иезуитских священников, которых обвиняли в проведении мошеннических обрядов экзорцизма
[367]
над некоторыми впечатлительными горничными, были Томас Коттэм и Роберт Дебдейл. Коттэм был братом стратфордского школьного учителя Джона Коттэма, которому впоследствии Шекспир, возможно, был обязан знакомством с ланкастерскими католическими семьями из Хогтон-Тауэра и Раффорд-Холла. Роберт Дебдейл был соседом семьи Хатауэй в Шоттери и ровесником Шекспира, а значит, вполне мог ходить с ним вместе в стратфордскую школу. Поэтому Шекспир, вероятно, обратился к докладу Харснетта, желая узнать о своих современниках, и случайно наткнулся на материал, который использовал в «Короле Лире».
