В то время, когда отец и мать Мэллоя наконец вернулись в Штаты, юному Томасу было четырнадцать. Швейцарский диалект он знал как родной, а на классическом немецком умел неплохо писать и объясняться. Кроме того, он усвоил азы воровства и украсть мог практически все. Спасибо, как говорится, Маркусу Штайнеру. Правда, их дружба не пережила расстояния шириной в Атлантический океан. Они оказались не из любителей эпистолярного жанра и следующее десятилетие посвятили (по крайней мере, Томас) получению образования и поиску достойного занятия. Когда Мэллой вернулся в Цюрих, куда его отправили на три года для оперативной работы, первым, кого он завербовал, стал его старый приятель Маркус, выбравший для себя в качестве карьеры службу в правоохранительных органах. Как говорил Маркус, зарплата хорошая, выгод всевозможных масса и к тому же близко к любимому делу.
Несколько минут они говорили о том о сем. Мэллой, в частности, рассказал Маркусу о своих неприятностях в Гамбурге, а потом перешел к делу. Ему на несколько дней нужен был телохранитель. Его друг непонимающе вздернул брови. Мэллой объяснил:
— Елена Чернова, возможно, выведена из игры, но тот, кто ее нанял, — еще нет.
Они обсудили детали, включая и солидный аванс, который Мэллой должен был перечислить в одном из местных банков на счет, открытый на подложное имя, которое использовал Маркус. Покончив с этим, Мэллой спросил своего друга о том, что ему известно об итальянской мафии. Вопрос не показался Маркусу неожиданным. Он назвал пару семейств, действующих на севере, и закончил, естественно, упоминанием о Джанкарло Бартоли, который мог быть связан с мафией, но, возможно, ему просто чрезвычайно везло с капиталовложениями. Мэллой поинтересовался, развивает ли Бартоли деятельность в Швейцарии.
— Он действует повсюду, Томас. Джанкарло заседает в советах двенадцати — пятнадцати компаний и владеет примерно таким же числом фирм.
— И как именно он связан с криминальными семействами?
— Если тебя интересуют сплетни, я могу тебе сообщить все, что ты уже и так слышал. Если хочешь более существенной информации, я бы тебе посоветовал обратиться к Хасану.
Мэллой и сам собирался это сделать, но, прежде чем отправиться к главе цюрихского подразделения русской мафии, он хотел, чтобы Маркус его немного просветил по этому поводу.
— Организуешь мне встречу с ним?
— Посмотрю, что можно сделать.
— Отлично. И еще кое-что…
— Мистер и миссис Бранд остановились в «Савое» на несколько дней. Они под присмотром врача, но ты не попадешь к ним, если не спросишь Питера Бартоломью.
Это сообщение немного озадачило Мэллоя, но в следующее мгновение он улыбнулся.
— Это тот, кто нашел Антиохийское копье.
— Итан так и сказал, что ты все поймешь.
— Как у них дела?
— Врач хочет их обоих поместить в больницу, а они и слышать об этом не желают. Еще доктор говорит, что Кейт надо соблюдать постельный режим неделю-две. Она согласилась на два дня. Я с ними виделся сегодня утром. Кейт попросила раздобыть набор метательных ножей и мишень.
— Ты меня разыгрываешь.
— Она старательно убеждала меня в том, что метание ножей очень способствует выздоровлению.
Маркус подвез Мэллоя до одного из проверенных банков. Мэллой произвел перевод денег со счета на счет, чтобы оплатить услуги своего будущего телохранителя. Речь шла о цюрихском полицейском, наделенном правом ареста и в данный момент находящемся в отпуске. Затем Маркус высадил друга у отеля «Готтард», где его уже поджидал тот самый сотрудник полиции.
У себя в номере Мэллой закрыл окна шторами и лег спать, не снимая бронежилета, а «узи» с запасной обоймой положил рядом с кроватью. Его новоиспеченный телохранитель встал на страже у двери номера. Проспал Мэллой долго и проснулся в девять часов вечера — только потому, что позвонил Маркус.
— В парке Нидл, через час. Ищи знакомое лицо.
— Знакомое лицо? — сонно переспросил Мэллой.
Ответа не последовало. Собеседник повесил трубку.
Мэллой заказал сэндвич, который ему быстро доставил герр Гесс, и, с аппетитом завтракая, позвонил Джейн. Секретарша ответила, что ее нет, но через минуту Джейн перезвонила на новый мобильный номер Мэллоя.
— Как там Джош Саттер? — спросил Мэллой.
— Агент Саттер завтра вылетает домой.
— Что-нибудь появилось об Ирине Тернер?
— Около шести часов назад городские полицейские обнаружили на крытой парковке автомобиль, зарегистрированный на ФБР, а в нем — четверых мертвых агентов.
— Это она сделала?
— На шоссе 1–278, неподалеку от выезда на 1–495, был найден мотоцикл сотрудника портового управления. Есть версия, что кто-то представился патрульным портового управления и остановил машину, но на самом деле картина еще хуже.
— Куда уж хуже, не понимаю.
— Есть мнение, что маршрут для мотоциклиста проложил кто-то из манхэттенского офиса.
— Кто-то из ФБР?
— Похоже, все значительно серьезнее того, что Джек Фаррелл превратился в трусливого зайчика, Ти-Кей.
— А как там Чернова?
— Немцы сообщают, что она все отрицает, а вот из компьютера кое-что вытащить удалось.
— Нет возможности выслать мне копии всех материалов, которые ты получаешь?
— Я отправлю предварительный отчет в Берн по закрытой линии, а завтра утром по вашему времени кто-нибудь доставит пакет тебе лично, из рук в руки.
Пару минут они обсуждали детали. Потом Мэллой спросил:
— Удалось что-нибудь узнать о псевдониме X. Лангер — это имя из мобильника, которым Чернова пользовалась в Гамбурге?
Джейн не ответила. Мэллой подсказал:
— У нее был счет в банке «Сарди и Тургау» в Цюрихе…
— Точно! Они нам ответили вчера. Давай посмотрим… Так. У них на счету лежало восемьсот тысяч швейцарских франков до конца прошлого года. А потом то ли сама Чернова, то ли кто-то из ее подручных перевели все деньги, за исключением тысячи франков, на другой счет, к которому, как ты сам понимаешь, у нас доступа нет.
— Конец прошлого года?
— Думаешь, это что-то значит?
— Думаю, что именно этот псевдоним она хотела засветить.
Берлин, Германия
Осень, 1935 год
У парадной двери Рана встретил Бахман, радостно пожал ему руку — совсем как в старые добрые времена — и провел внутрь красивого особняка постройки девятнадцатого века. Ран вошел, держа в руках букет полевых цветов для Эльзы и баварскую куклу ручной работы для Сары. Подарки он вручил Эльзе, как только та вошла в гостиную. Цветы являли собой просто знак вежливости, а вот кукла была настоящим сокровищем. Эльза сказала, что она просто чудесна и наверняка очень понравится Саре.
