Тон ее был спокойным и естественным, как у заботливой и любящей подруги. Что бы там ни говорил Бахман, на взгляд Отто, она совсем не изменилась. Эльза по-прежнему оставалась ослепительно красивой, стройной и безмятежной, как и в их первую встречу. Она называла Рана по имени и, похоже, действительно была рада видеть его. Они поцеловались, как старые верные друзья. Правда, прикосновение ее щеки расшевелило в сердце Рана смутные интимные воспоминания, но, судя по взгляду Эльзы, она ничего подобного не испытала. Он смотрел на нее и чувствовал, что она рада видеть старого друга — и не более того. Эльза провела Рана к канапе и сама села напротив. Бахман вышел, чтобы приготовить аперитив. Эльза выразила удивление по поводу того, что Ран решил работать у Гиммлера. Она никогда не могла представить, что он может иметь что-то общее с политикой.
Ран объяснил ей, что его должность с политикой на самом деле не связана. Просто-напросто Гиммлер взял на себя роль его покровителя.
— И он ничего не желает взамен? — спросила Эльза.
Что прозвучало в этом вопросе? Удивление? Любопытство? Скептицизм? По выражению ее лица Ран этого не понял, а уточнить ему не дал Бахман, вошедший с бокалами аперитива.
— Не говори глупостей, Эльза! — воскликнул он — значит, слышал весь их разговор. — Гиммлер ждет, что Отто разыщет Святой Грааль!
Эльза подняла брови.
— Только и всего?
Все трое дружно рассмеялись.
Бахман снова вышел и направился к бару, чтобы закончить приготовление коктейлей.
— Мне понравилась твоя книга, — сказала Эльза. — Она похожа на одно из твоих писем. Я дочитала ее, потом вернулась к началу и прочла еще раз.
Бахман, чуть заметно нервничая, вернулся в гостиную.
— Мне вот что не давало покоя, Отто, — сообщил он. — В названии книги фигурирует слово «Грааль», но ты нигде не пишешь о том, что это такое! Это немного странно, тебе так не кажется?
Ран и прежде слышал подобные упреки и ответил стандартно:
— Я подумал, что нужно что-то оставить для следующей книги.
— Значит, все-таки какая-то теория насчет Грааля существует? Относительно того, что он собой представляет?
— Если честно, у меня на этот счет есть несколько гипотез. Но я не уверен, какая из них точна.
Вошла нянька с Сарой на руках. Малышка уже поужинала, и нянька должна была уложить ее спать. Присутствие Рана явно вызвало у Сары интерес, но она не испугалась.
— Это дядя Отто, — сказала девочке Эльза.
Судя по возрасту ребенка, он мог быть зачат в конце лета тысяча девятьсот тридцать второго года, то есть в то самое время, когда Ран с Эльзой были любовниками. Сейчас Саре чуть больше двух лет. «Возможно, она дочь Бахмана, — подумал Ран, — но она на него совсем не похожа». Девочка куда больше походила на Эльзу — такая же идеальная темноволосая красавица. Украдкой поглядывая на женщину, Ран думал, не даст ли она какой-то знак, который говорил бы: «Она твоя», но был разочарован. Эльза что-то сказала няньке. Ран посмотрел на Бахмана. Тот с искренней отцовской гордостью любовался дочкой. Если он и сомневался в своем отцовстве, то никоим образом не выказывал этого. Невзирая на биологию, это был его ребенок.
За ужином они увлеченно вспоминали Лангедок, словно только вчера вернулись из путешествия. Лангедок казался им иным миром, по-прежнему окутанным тайнами и романтикой. Не было ли у Отто планов вернуться туда? Ран не бывал в тех краях с тех самых пор, как сбежал из Франции, где ему, как управляющему гостиницей, грозило банкротство, но он не рискнул упоминать о «Каштанах», чтобы не испортить чудесный вечер.
— Может быть, я и съезжу туда, если Гиммлер захочет, чтобы я начал поиски Грааля, — улыбнулся он.
— Ты только предложи — и он тебя сразу туда отправит! — радостно воскликнул Бахман.
После ужина Бахман наконец перешел к разговору о политике. Он сказал о том, что прежде Германия ужасно страдала от отсутствия лидера. А теперь стоило только взглянуть на Берлин — не прошло еще и трех лет с того дня, как Гитлер стал канцлером! — чтобы понять, чего способен достигнуть решительный и талантливый человек. Город преобразился, словно по волшебству. Прекратились бунты, утих ропот. Фабрики и заводы ожили и вскоре должны заработать на полную мощность. Люди получили работу.
— Даже такие, как Отто! — пошутил Бахман. — А самое главное чудо, — проговорил он тоном священника, произносящего короткую, но яркую проповедь, — в том, что так обстоят дела во всех крупных городах Германии. Мы снова стали нацией!
Через некоторое время Бахман заявил, что необходимо поставить все точки над «i». Эльза и Ран опустили глаза. Бахман явно намекнул на адюльтер.
— Мы все были жертвами слабого и коррумпированного правительства, — сказал он.
Ран удивленно посмотрел на него.
— Принимая во внимание то, что наш мир рухнул в экономическую и моральную бездну, стоит ли удивляться тому, что и мы заблудились? Мы перестали отличать добро от зла, потому что никто из властей предержащих не мог явить нам достойный пример! Вот что случилось, но эти дни уже позади. Я думаю, что нам следует — и Эльза согласна со мной — простить самих себя. Пора вновь стать друзьями!
Ран непроизвольно кивнул. Он вдруг искренне восхитился Бахманом. Ведь тот не сказал: «Я вас прощаю». Тогда он остался бы пострадавшей стороной и единственным носителем высоких моральных ценностей. Нет, он и себя считал заблудившимся. И самое лучшее — их прегрешения целиком и полностью были виной других: коммунистов, евреев, вздорных парламентаристов. А теперь, при новой власти, они все могли начать сначала. Сам фюрер своим примером помогал им вновь осознать, что такое хорошо, а что такое плохо.
После этого вечера их дружба возобновилась, словно и не прошло двух с лишним лет. Ран считал, что Бахман избавил его от преподавания языков в коммерческой школе, что для него самого было равноценно спасению его жизни. Мало этого: Бахман не выказывал никаких признаков ревности. Редкая неделя обходилась без того, чтобы они втроем не обедали по воскресеньям. Зачастую они также ужинали и выпивали по четвергам и пятницам. Бахман, Эльза и Сара стали для Рана семьей. Сара называла его «дядя От». Всякий раз, когда он приходил, она ему что-то показывала: новую игрушку, новое платьице, шишку или каштан, найденные в парке. Она даже стала целовать его при встрече и перед тем, как нянька уводила ее спать.
На службе Бахман взял за обыкновение сводить Рана с людьми в войсках СС, которые, по его мнению, могли оказаться ценными соратниками. Все они были рады знакомству с Отто и всегда предлагали выпить или отужинать с ними в свободное время. Эльза, со своей стороны, старалась ввести Рана в берлинское светское общество, устраивала лекции, во время которых он выступал перед важными особами. Она всегда умела раздобыть билеты на какие-то редкие концерты или спектакли и даже давала Рану советы, на какой женщине ему следует жениться, поскольку считала, что ему непременно нужно это сделать. Гиммлер слыл большим поборником супружества. Женатых мужчин он охотнее продвигал по службе, а в особенности — тех, у кого были дети. Холостякам приходилось сложнее.
