— Зря ты это сделал, щенок, зря. — Заправив хозяйство в штаны и вооружившись, Николо повеселел. — У тебя был шанс, но ты его упустил. В память о нашей прежней дружбе я убью тебя быстро! — пообещал он и встал в позицию.
По этой позиции Марко понял, что Николо не шутит, поскольку именно так он обычно наносил свой излюбленный удар, который мог выдержать только очень сильный и высокий человек. Когда Николо пытался научить Марко фехтованию, тому никак не удавалось толком парировать этот прием, отчего все левое плечо у него было в огромных синяках. Но теперь в руке бывшего друга был не деревянный меч, а в глазах нечеловеческая злоба.
Марко тяжко вздохнул и принял стойку. Меч его по-прежнему оставался в ножнах, а ладонь на рукояти.
— Не думай меня разжалобить! — презрительно процедил Николо. — Вытаскивай свою смешную сабельку и защищайся, если хочешь умереть как мужчина, а не как собака!
— Нападай! — тихо ответил Марко.
— Как знаешь, — пожал плечами Николо. — Тогда получай!
Он с невероятной силой разрубил пополам… воздух в том месте, где только что стоял Марко, и с изумлением уставился на свой живот, пересеченный горизонтальной красной линией. Потом оторопело перевел взгляд на Марко, застывшего у него за спиной на коленях, с клинком в расслабленных руках.
— Откуда, черт?… — прохрипел он, уронив меч и тщетно пытаясь удержать расседающееся чрево.
— Из книг. В книгах, Николо, — грустно ответил Марко, поднимаясь с колен, — не всегда пишут вранье. Оттуда можно почерпнуть много полезных сведений. Мне жаль, что все так закончилось.
Впрочем, последние слова были обращены уже к трупу.
Марко вытер лезвие о плащ с крестом, потерявший хозяина, одним точным движением вогнал его в ножны и лишь затем повернулся к безмолвной свидетельнице разыгравшейся драмы. Та лежала на прежнем месте с раскинутыми врозь ногами, не бесстыдно, но бессильно, не спуская с Марко глаз. Марко ненароком скользнул взглядом по ее распахнутым чреслам, задохнулся и опустил глаза.
— Хочешь занять место его? — неожиданно спросила девушка на латыни, слегка пришепетывая, подобно всем грекам.
Не поднимая головы, Марко отрицательно помотал ею.
— Ежели так, то руки прошу развязать мне, ибо вовсе не чую уже их, — латынь гречанки сильно отдавала Вергилием.
— Ах, прости меня, я болван! — вскричал Марко, бросаясь на колени у изголовья пленницы, и добавил, как бы оправдываясь: — Но я хорошо знаю греческий!
— Это, конечно, в корне меняет дело! — ехидно ответила на родном языке девица, страдальчески морщась от его попыток распутать хитрый узел у нее на затылке.
— Увы! — через пару минут бесплодных усилий отчаянно констатировал Марко. — Это невозможно расплести. Подлец Николо продел пряди в браслеты!..
— Тогда возьми нож и отрежь! — спокойно, будто речь шла не о ее роскошных волосах, а о ветке дерева, заслоняющей вид из окна, приказала девушка и добавила, поощряя Марко: — Я давно мечтала это сделать, но не было случая.
Горестно вздохнув, юноша вытащил кинжал и стал осторожно пилить тугие косы. Высвободив руки, девушка со стоном перекатилась на живот.
— Позволь мне размять твои плечи, дабы восстановить в них ток лимфы! — сказал Марко и, не дожидаясь разрешения, принялся за дело мягкими уверенными движениями, притом, что от каждого прикосновения к пациентке у него внутри все обмирало.
— А ты ловкий малый! Как тебя зовут? — спросила та уже без прежней колкости.
— Марко, к твоим услугам, — вежливо представился он. — Могу я узнать твое имя?
— Ты это заслужил. Меня зовут Тара.
— Тара? Но это не греческое имя!
— А кто тебе сказал, что я гречанка? Ты разве не заметил, как смугло мое тело, когда пялился, пока твой приятель насаживал меня на вертел? Тебя ведь это возбудило, верно? — Тара живо перевернулась на спину и уставилась своими глазами цвета яшмы в глаза Марко, который тотчас отвел их, чтобы не смотреть на ее вновь раскрывшиеся прелести. — Не стесняйся в том признаться! Все мужчины этого грешного города были готовы отдать любые деньги за такое зрелище. Но я позволяла смотреть лишь избранным, не говоря уже про обладание мною. Так что тебе повезло. Ты получил свое почти бесплатно, жизнь этого ублюдка стоила недорого.
— Господи Иисусе! — прошептал Марко, схватившись за голову. — Так ты!.. — Он не договорил, потрясенный до глубины души неожиданным пониманием того, что только что привел в исполнение приговор им самим предсказанной судьбы Николо.
Но Тара поняла его превратно и холодно произнесла, сузив глаза:
— Что, Андромеда на поверку оказалась шлюхой?
Грубое, базарное слово, вырвавшееся из уст нежной девы, болезненно хлестнуло Марко, но вывело его тем самым из оцепенения. Тара же продолжала, саркастически усмехаясь:
— И свою христианскую душу ты загубил напрасно, и дружка зря прикончил? Пусть бы себе тешился, раз я нечестная девушка, да? Только будь я честна, этот вонючий сатир меня в клочья бы изорвал своим пестом! Да по его глазам видно было, что он только того и желал!..
— Ты не поняла меня, Тара! — перебил ее филиппику Марко. — Я вовсе не скорблю о содеянном! Просто я до сего дня никогда не был рукой Судьбы. Но я поражен услышанным — как такая прекрасная девушка могла предаваться блуду за мзду, да еще и со многими похотливцами одновременно?
— Им не вино давала я, а отстой! — ответила Тара.
— Я знаю, то слова гетеры Фрины.
{22} Но она-то была язычница!
— А ты на удивление образованный варвар! Но с чего ты решил, что я христианка? Да и любила я по-настоящему только Луку. Это был удивительный мужчина, ученый и воин. Твой подлый дружок поразил его в спину.
— Перестань! Николо никогда не был моим другом. И я сожалею о твоем возлюбленном. Но ты сказала, что не христианка. Тогда кто? Иудейка? Мусульманка?
Тара отрицательно качнула остриженной головой:
— Расскажу потом, если удастся унести отсюда ноги до того, как заявятся твои доблестные соратники. — Она с трудом поднялась с кровати и охнула.
— Что, так больно? — участливо поинтересовался Марко, подавая ей руку.
— Сядь на кол и узнаешь, как именно! — огрызнулась Тара. — Без помощи мне не обойтись, так что тебе придется идти со мной.
— Да мне и некуда больше идти, наверное, — задумчиво проговорил Марко.
— Вот и ладно. Вон в той нише есть мужская одежда. Выбери франкскую и принеси. Пожалуйста!
Облачившись в мужское платье и даже перепоясавшись мечом, Тара стала похожа на хорошенького оруженосца, вроде тех, которых любили держать при себе иные воинственные епископы.
— Плащ придется позаимствовать у твоего… — Тара запнулась. — Твоего бывшего союзника. В этом доме есть потайной ход. Подождем, пока франки заполонят город, а ждать, я боюсь, придется недолго, выйдем и смешаемся с толпой. Так будет проще добраться туда, куда нам надо.
