— Главное женское оружие — язык, — торжественно произнесла Лена. — Это, кстати, еще одна шведская пословица. — И добавила игриво: — В моем случае она имеет двойное значение.
Томаш развел руками, не находясь с ответом.
— Сдаюсь.
— То-то же, — обрадовалась Лена, поудобнее устраиваясь на диване. — Скажите, профессор, вы лиссабонец?
— Нет, я родился в Каштелу Бранку.
— А когда вы перебрались в Лиссабон?
— После школы. Я поступил на исторический факультет.
— Какого университета?
— Нашего.
— А, — кивнула девушка. В ее синих глазах, устремленных на Томаша, вдруг вспыхнул живой интерес. — Вы не женаты?
Томаш ответил не сразу. Некоторое время он взвешивал, что хуже: заведомая ложь, разоблачить которую проще простого, или правда, которая едва ли понравится его собеседнице; наконец он признался, пряча глаза:
— Женат.
Норонья с тревогой ждал реакции. Однако Лена, судя по всему, отнюдь не была разочарована.
— Разумеется! — воскликнула девушка. — Такой красивый мужчина…
Томаш зарделся.
— Что вы… Право же…
— Вы ее любите?
— Кого?
— Свою жену, естественно. Любите?
У Томаша появился шанс немного скорректировать впечатление.
— Когда мы поженились, конечно, любил, еще как! И нам долго удавалось сохранять свои чувства. Теперь мы друзья, мы привыкли друг к другу, и, в конце концов, кто знает, что такое любовь?
Норонья наблюдал за девушкой, стараясь прочесть ее мысли, и испытал немалое облегчение, когда убедился, что Лена осталась довольна его ответом.
— В Швеции говорят: жизнь без любви все равно, что год без лета, — заметила она. — Вы согласны?
— Конечно согласен.
Лена вдруг встрепенулась и прижала ладонь к губам. Глаза ее потемнели от ужаса.
— Ой! — вскрикнула шведка. — Совсем забыла! Еда!
С этими словами она бросилась на кухню. Вскоре до Томаша донесся грохот посуды и цветистые шведские проклятия.
— Все в порядке? — крикнул он в открытую дверь.
— В полном, — отозвалась шведка. — Я сейчас. А вы пока пересаживайтесь к столу.
Томаш не послушал. Вместо этого он пробрался в коридор и заглянул на кухню. Лена хлопотала у плиты, переливая суп из кастрюли в большую фарфоровую супницу. Две глубоких тарелки из того же сервиза ждали на подносе.
— Вам помочь?
— Нет, я справлюсь. Идите к столу.
Профессор еще немного помедлил в дверях, однако суровый и решительный вид шведки говорил о том, что лучше подчиниться. Он вернулся в комнату и уселся за стол. Через минуту в гостиную торжественно вступила Лена с дымящейся супницей на подносе. Поставив тяжелый поднос на стол, она вздохнула с облегчением.
— Уф! А вот и обещанный суп. Давайте есть.
Сначала девушка наполнила тарелку гостя, затем свою. Профессор недоверчиво рассматривал незнакомое блюдо. Суп был белый, душистый, в нем плавали крупные куски мяса.
— Это рыбный суп, — сказала Лена. — Попробуйте, это вкусно.
— У нас рыбный суп выглядит иначе. Это шведское блюдо?
— Если честно, нет. Норвежское.
Томаш зачерпнул немного густого варева, пахнущего морем.
— М-м-м, вкусно, — протянул он, распробовав крепкий бульон, и вежливо кивнул хозяйке.
— Спасибо.
— Из какой рыбы он приготовлен?
— Из разных. Я не знаю португальских названий.
— Основное блюдо тоже будет из рыбы?
— Это и есть основное блюдо. Норвежский рыбный суп очень питательный. После него вы больше ни крошки не сможете проглотить.
Томаш подцепил ложкой кусок рыбы в беловатом бульоне.
— А почему суп белый? — поинтересовался он. — Его готовят…
— На воде пополам с молоком. — В глазах Лены мелькнул знакомый дьявольский огонек. — Знаете, какая у меня главная кулинарная мечта?
— Какая?
— Когда я выйду замуж и у меня родится ребенок, я приготовлю рыбный суп на своем молоке.
Томаш поперхнулся.
— На молоке из своей груди, — спокойно повторила девушка, словно речь шла о самой естественной вещи на свете. Обхватив левую грудь, она надавила на выступавший под тонкой тканью сосок. — А вам не хотелось бы попробовать?
Томаша охватило неодолимое, болезненное возбуждение. Он хотел что-то сказать, но слова застревали в пересохшем горле. Лена потянула вниз край голубой блузки, освобождая левую грудь, белую, как молоко, с большим нежно-розовым соском. Шведка обошла стол и медленно приблизилась к профессору. Она стояла над ним, и ее сосок был как раз на уровне его губ.
Томаш не стал противиться.
Он обнял девушку за талию и приник губами к ее соску, горячему и твердому, как камень. Обхватив ладонями упругие, тяжелые груди, лаская гладкую кожу, уткнулся в них лицом, вдохнул запах. Лена, не торопясь, расстегнула пуговицу на его брюках; расстегнула молнию и одним ловким движением сдернула брюки. Высвободилась, скользнула вниз, дразня, провела руками по бедрам, завладела его членом и припала к нему губами. Томаш застонал, проваливаясь в сладостное забытье.
VI
Массивные дубовые двери южного портала монастыря Святого Иеронима были заперты. Белокаменный фасад XVI века украшали причудливые барельефы, в которых барочные мотивы сочетались с готическими, а религиозные картины с бытовыми сценками; в атриуме стоял памятник инфанту Энрике, окруженный стройными колоннами.
Томаш прошел мимо южного портала, белые камни которого кое-где потемнели от времени, миновал колокольню с византийским куполом-луковкой и свернул за угол, к главному входу. Западный портал монастыря, выдержанный в ренессансном стиле, величавый и сумрачный, совсем не походил на южный. Норонья пересек двор и ступил под своды величественной церкви Святой Марии с высокими резными сводами и восьмигранными пилонами, чьи верхушки раскрывались под куполом, словно кроны гигантских пальм.
С утра церковь была почти пустой, и Томаш без труда нашел Нельсона Молиарти. Американец любовался витражами; заметив профессора, он с радушной улыбкой поспешил навстречу.
— Привет, Том. Как дела?
Томаш пожал протянутую руку.
— Здравствуйте, Нельсон.
— Здесь удивительно красиво, правда? — проговорил Молиарти, широким жестом обводя неф. — Я всегда прихожу сюда, когда бываю в Лиссабоне. Едва ли можно придумать лучший памятник Открытиям и началу глобализации. — Он указал на затейливую резьбу, покрывавшую пилон. — Видите? Морской узел. Ваши предки украсили церковь морским узлом. Еще, если приглядеться, можно найти изображения рыб, раковин, тропических растений и чайных листьев.
