Португалец в недоумении разглядывал рисунок.
— Что это? — спросил он.
— Древо Жизни без вершины.
— Это Древо Жизни?
— Именно. Взгляните сюда. — Соломон протянул Норонье раскрытую книгу. — Вот Древо Жизни.
— Тут десять кругов, — заметил Томаш.
— Десять кругов, десять сефирот. Как положено в традиционном Древе Жизни. Но из них самые важные семь. Семь сефирот составляют Древо Жизни без вершины, его еще называют Сидящим Человеком.
Старик закрыл три верхние сефирот, keter, chochma и binah. Полученная фигура ничем не отличалась от зеркального изображения подписи Колумба.
— Видите, подпись Колумба имеет формы Древа Жизни без вершины, каждой букве соответствует сефира. Семь букв, семь сефирот.
— Но без трех символов Древо не закончено?
— Встречается Древо из пяти и даже четырех сефирот. Древо без вершины — второе по значению после полного Древа. Семь — важнейшее кабалистическое число, эта цифра означает первозданный, не тронутый искажением мир. Бог создал мир в шесть дней, а на седьмой отдыхал от трудов. — Старик подвинул к себе ксерокопию. — Зеркальное отображение подписи прямо свидетельствует о том, что Колумб намекал на свое происхождение. Верхнюю строку, как видите, составляют буквы XW. X соответствует chet или chessed, сефире, которая обозначает правую руку и символизирует добро. λ это guimel, первая буква сефиры guevura, она означает левую руку и доблесть. W это tete, tiferet, или красота, слияние доблести и добра. Колумб отсек у Древа вершину и перевернул его
с ног на голову. Кабалистический смысл всего этого прозрачен. — Палец Соломона вернулся на первую строку. — Смотрите внимательно, профессор Норонья.
Если прочесть справа налево, получится λWX, Yeshu. — Каббалист нахмурился. — Это ужасно, профессор.
— Почему? — удивился Томаш.
— Сначала позвольте задать вам один вопрос, это очень важно. Вам известно, что думают евреи об Иисусе Христе?
— Честно говоря, я никогда этим не интересовался, — признался Норонья.
— Для евреев Иисус совсем не то же самое, что для христиан. — Он резко всплеснул руками, подчеркивая особое значение своих слов. — Далеко не то же самое. Набожные иудеи считают Иисуса мамзером, полукровкой, родившимся от постыдной связи еврейки и римского легионера. Христос не поладил с раввинами и решил отречься от истинной веры и поклоняться идолам. Он изучал в Египте магию, потом вернулся и пытался проповедовать, но был схвачен и казнен. Его обвинили в колдовстве и вероотступничестве. Для иудеев имя Иисуса — страшное ругательство.
— Вы действительно так относитесь к Христу?
— Да, так гласит предание. Я рассказал вам это для того, чтобы вы поняли, что для еврея означает имя Христа, — примирительно произнес каббалист. — И чтобы прояснить смысл первой строки в перевернутой подписи Колумба. На иврите «Иисус» произносится как «Иешуа». Однако иудеям это имя настолько неприятно, что они сокращают его, отсекая последнюю alef, и получается «Иешу». Именно это и написано в третьей строке. Yeshu. Кстати, Иешу тоже далеко не безобидное слово, это уничижительное сокращение имени Иешуа, презрительная кличка. А еще знакомая носителям иврита аббревиатура. Ymach shmo vezichro. Что значит: да сгинет его имя и память о нем. Как вы думаете, возможно ли, чтобы добрый католик Христофор Колумб использовал в своей подписи имя Иешу, да еще и желал ему сгинуть в безвестности?
— Но… почему? — прошептал португалец после долгого молчания. — Откуда у Колумба такое ожесточение?
— Быть евреем в те времена на Пиренейском полуострове означало терпеть лишения. У любого иудея отыскалась бы сотня причин, чтобы ненавидеть всех христиан вместе взятых и Иисуса в отдельности. Колумб не был исключением. Вдумайтесь, какое христианское имя он для себя избрал. Христоференс. Вы понимаете, что оно означает?
— Христоференс? «Христо» по-гречески «Христос», а «феро» латинский корень, он значит «нести». Кристоференс — тот, кто несет в себе Христа. Так же переводятся имена Кристобаль и Христофор.
— Но для иудеев такие имена немыслимы, — заметил раввин. — Ни один еврей не назовет своего сына Христом. Как же вышло, что Колумб стал Христофором, Христоференсом? — Он по обыкновению поднял указательный палец. — Это возможно лишь в одном случае: если иудей был крещен против воли. Формально принял христианство, в душе храня верность религии предков. Такой еврей мог взять имя Христа, чтобы убедить власти в своей лояльности, а потом проклясть его при помощи кабалы. Иешу. Я хочу сказать, профессор Норонья, что слова ymach shmo относятся и к имени Христофор, и к фамилии Колумб. Человек, открывший Америку, вошел в историю как Христофор Колумб. — Старик повернулся к Хаиму, сидевшему на другом конце стола. — Родичи нашего Хаима звались Мендеш, но всегда помнили, что на самом деле они Насси. Так и у Колумба было настоящее имя, которое ему приходилось держать в тайне. — Соломон постучал костяшками пальцев по столу. — Итак, Христофор Колумб сефард, иудей, который принял христианство, но не сделался христианином. Он был мараном.
Соломон Бен-Порат, лучший каббалист Иерусалима, застыл, опершись локтями о дубовую столешницу, и погрузился в молчание. В комнате повисла густая тишина, даже карандаш Нороньи перестал скрипеть по бумаге. Томаш с немыслимой скоростью заполнял страницы блокнота своими каракулями, едва поспевая за ходом мысли старого раввина, и вдруг остановился, споткнувшись о последнее слово.
Маран.
Это слово царапнуло его слух. В нем было нечто неуловимо знакомое, отталкивающее и в то же время притягательное, нечто, заставившее португальца прервать свои лихорадочные заметки и отложить карандаш. Несколько мгновений он задумчиво смотрел на странное слово, крупными буквами выведенное на странице. Потом поднял голову и обратился к Соломону.
— Что это значит? То, что вы сейчас сказали?
— Маран? — удивился старик. — Я думал, вы знаете. Разве это не португальское слово?
— Это устаревшее название свиньи.
— Именно. Маранами в Испании и Португалии называли новых христиан, тайком продолжавших исповедовать иудаизм. Мараны не ели свинины, ведь свинья — животное нечистое, некошерное. Вот откуда взялось это прозвище.
— Хмм, — промычал Томаш, погруженный в свои мысли. — Значит, маран это иудей, который притворяется христианином.
— Да.
— И Колумб был мараном?
— Вне всякого сомнения.
— А мог он быть, скажем, генуэзским раввином?
Соломон улыбнулся.
