«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на
транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня —
из-под носа захватит добычу кто-нибудь из больших партизанов», — думал Денисов,
беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от
Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо,
Денисов остановился.
— Едет кто-то, — сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
— Едут двое — офицер и казак. Только не предположительно,
чтобы был сам подполковник, — сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные
казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через
несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой,
ехал офицер — растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен
панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень
молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал
к Денисову и подал ему промокший конверт.
— От генерала, — сказал офицер, — извините, что не совсем
сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
— Вот говорили всё, что опасно, опасно, — сказал офицер,
обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. —
Впрочем, мы с Комаровым, — он указал на казака, — приготовились. У нас по два
писто… А это что ж? — спросил он, увидав французского барабанщика, — пленный?
Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
— Ростов! Петя! — крикнул в это время Денисов, пробежав
поданный ему конверт. — Да как же ты не сказал, кто ты? — И Денисов с улыбкой,
обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как
следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать
себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял,
покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать
о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое
поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один
гусар.
— Ну, я г`ад тебя видеть, — перебил его Денисов, и лицо его
приняло опять озабоченное выражение.
— Михаил Феоклитыч, — обратился он к эсаулу, — ведь это
опять от немца. Он пг`и нем состоит. — И Денисов рассказал эсаулу, что
содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от
генерала-немца присоединиться для нападения на транспорт. — Ежели мы его
завтг`а не возьмем, они у нас из-под носа выг`вут, — заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный
холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение
его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял
взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
— Будет какое-нибудь приказание от вашего высокоблагородия?
— сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в
адъютанта и генерала, к которой он приготовился, — или должен я оставаться при
вашем высокоблагородии?
— Приказания?.. — задумчиво сказал Денисов. — Да ты можешь
ли остаться до завтрашнего дня?
— Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? — вскрикнул
Петя.
— Да как тебе именно велено от генег`ала — сейчас
вег`нуться? — спросил Денисов. Петя покраснел.
— Да он ничего не велел. Я думаю, можно? — сказал он
вопросительно.
— Ну, ладно, — сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным,
он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу
месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял
должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он
вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса,
выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения
французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
— Ну, бог`ода, — обратился он к мужику-проводнику, — веди к
Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и
гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Глава 5
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток
деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который,
легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и
мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился
к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он
остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором
остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром
яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и
барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по
всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к
деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся
тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в
гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
— Пленного дайте сюда, — негромко сказал Денисов, не спуская
глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к
Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были
войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно
смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал,
путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов.
Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему
свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то
на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на
дороге, стараясь не пропустить чего-нибудь важного.
— Пг`идет, не пг`идет Долохов, надо бг`ать!.. А? — сказал
Денисов, весело блеснув глазами.
— Место удобное, — сказал эсаул.
— Пехоту низом пошлем — болотами, — продолжал Денисов, — они
подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, — Денисов указал на лес за
деревней, — а я отсюда, с своими гусаг`ами. И по выстг`елу…
— Лощиной нельзя будет — трясина, — сказал эсаул. — Коней
увязишь, надо объезжать полевее…
