– Как вам будет угодно, – упавшим голосом произнес Марчмаунт.
– Время от времени я буду заглядывать сюда, смотреть, что происходит. Может, кто-нибудь из дам желает ко мне присоединиться?
Леди Онор огляделась вокруг. Одна из купеческих жен, судя по выражению лица, явно была не прочь воспользоваться приглашением, однако, взглянув на своего мужа, отрицательно покачала головой.
– Позвольте мне составить вам компанию, леди Онор, – сказал я, выдвигаясь вперед.
– Сделайте милость, – улыбнулась леди Онор. – Уверена, мы прекрасно проведем время.
— Неужели вы предпочитаете общество дам столь мужественному развлечению, брат Шардлейк? – спросил Марчмаунт, насмешливо покачав головой.
– А почему бы мне не предпочесть общество дам обществу медведей и собак? – ответил я вопросом на вопрос.
– Хорошо сказано! – расхохоталась леди Онор. – Летиция, Дороти, идемте.
Она повернулась и направилась вдоль реки. Я присоединился к ней. Камеристки следовали на несколько шагов позади нас. Шествие замыкали слуги, вооруженные мечами.
Широченная юбка леди Онор касалась моих ног; я ощущал даже каркас из китового уса, растягивающий ткань. При мысли о восхитительных ножках, скрываемых этой юбкой, я невольно покраснел.
Леди Онор состроила досадливую гримасу, когда из амфитеатра донесся новый раскат возбужденного рева.
– И в самом деле, это мужественное развлечение, – насмешливо изрекла она. – Точнее, оно было бы мужественным, если бы вместо собак на арену выпускали мужчин. Например, Уильяма Марчмаунта. Как вы думаете, он сумел бы одержать верх над медведем?
– Вряд ли, – усмехнулся я. – Признаюсь, мне тоже не по душе медвежья травля. Зрелище чужих страданий, пусть даже страданий животного, не доставляет мне ни малейшего удовольствия.
– О, я вовсе не думаю о страданиях медведя. Меня всего лишь раздражает шум и гогот. А вы, судя по вашим словам, относитесь к числу тех пылких реформаторов, которые осуждают любые развлечения.
– О, реформы тут совершенно ни при чем. Я с детства избегал подобных забав.
Мы медленно шли вдоль реки.
– Медведи – это всего лишь дикие косматые звери, и сожалеть о них, по меньшей мере, неразумно, – аставительно изрекла леди Онор. – По-моему, медвежья травля – не лучший повод для того, чтобы проявлять милосердие. Но, откровенно говоря, я боялась потерять сознание. Сегодня так жарко, к тому же там невыносимо пахло кровью. Все-таки хорошо, что мы ушли. Мне показалось, мистрис Квейл хотела к нам присоединиться. Но эта бедная женщина и шагу ступить не смеет без разрешения мужа.
– Да, независимость – это одно из важных преимуществ положения вдовы, – кивнул я.
Леди Онор широко улыбнулась, показав ровные белые зубы.
– О, вижу, вы помните наш недавний разговор. Не скрою, у положения вдовы есть свои хорошие стороны. Представьте себе, я не только успешно веду дела, но и расширяю свои интересы. Например, я приобрела мастерскую, где шьют изысканное шелковое платье. Мне помог Уильям, он превосходно разбирается в вопросах купли-продажи. Впрочем, полагаю, не лучше вашего, – добавила она и улыбнулась вновь.
– Того и гляди, вскоре у меня не будет повода применять собственные знания, – печально сказал я. – Многие мои клиенты отказались от моих услуг.
– С их стороны это до крайности опрометчиво, – ответила леди Онор. – Но какова же причина?
– Мне они не сочли нужным сообщить ее. Я решил сменить тему и спросил:
– Значит, вы нанимаете женщин для шитья?
– Да. Работать с шелком чрезвычайно трудно. К тому же сейчас дамы предпочитают сложные и замысловатые фасоны. В моей мастерской работают шестеро швей, все – бывшие монахини.
– Неужели?
– Именно так. Из монастыря Святой Клары, Святой Елены, а также Клеренвелла. Я слыхала, многие монахини с радостью покинули свои обители. Некоторые так поспешно кинулись в вихрь прежде недоступных удовольствий, что кончили свои дни здесь. – Леди Онор кивнула на темные воды реки. – Но все мои швеи уже немолоды. Воистину, эти создания достойны жалости: они опасаются даже ходить по улицам. И разумеется, они очень рады, что сумели найти работу.
– Но, должно быть, с непривычки бывшим монахиням тяжело целыми днями сидеть за шитьем.
– Не тяжелее, чем целыми днями возносить молитвы. Я думаю, самое главное для этих женщин – сознание того, что им не угрожает нищета. Впрочем, чувство защищенности важно не только для бывших монахинь. У каждого человека должно быть свое место в обществе. Если бы власти обратили на это должное внимание, по улицам городов не слонялись бы люди, лишенные работы и крова. – Леди Онор задумчиво покачала головой. – О, я представляю, как тяжело несчастным, лишившимся пристанища. Нет ничего хуже неуверенности в завтрашнем дне.
Мне впервые пришло в голову, что, несмотря на всю остроту ума и светскую искушенность леди Онор, существуют целые области жизни, о которых она имеет самое отдаленное понятие.
– Я думаю, всякий, кто обладает хотя бы некоторыми способностями, имеет возможность завоевать свое место в жизни, – сказал я.
– Вы правы, Мэтью, но способностями обладает далеко не каждый, – возразила леди Онор.
Услышав из ее уст свое имя, я испытал пронзительное наслаждение.
– Без сомнения, вы обладаете ими в полной мере, но вы – исключение из общего правила, – продолжала она.
– Вы слишком высоко цените мои скромные достоинства, леди Онор, – пробормотал я и отвесил поклон, пытаясь скрыть смущение.
– Вы наделены врожденным благородством, которое невозможно приобрести.
Я вспыхнул.
«Нельзя позволять чувствам одержать верх над разумом», – пронеслось у меня в голове.
Рядом с этой женщиной приходится быть настороже.
– Среди приближенных короля немало новых людей, наделенных выдающимися способностями, – поспешно заметил я. – Кромвель. Ричард Рич.
Произнося последнее имя, я вперился взглядом в лицо леди Онор, наблюдая за ее реакцией. Однако она лишь рассмеялась.
– Рич? Неотесанный мужлан в бархатном камзоле. Вам известно, что его жена – дочь простого бакалейщика?
– Тем не менее сейчас она является владелицей монастыря Святого Варфоломея.
К этому времени мы прошли уже довольно значительное расстояние. Теснившиеся вдоль набережной дома расступились, за ними начиналась пустошь. Леди Онор бросила взгляд за реку на громаду дворца Брайдвелл. Ее камеристки и слуги, идущие в десяти шагах от нас, остановились, заметив, что остановилась хозяйка. Туча, набежавшая на солнце, на несколько мгновений подарила желанный отдых от его палящих лучей.
– Мэтью, я надеюсь, что у меня не будет никаких неприятностей с лордом Кромвелем, – произнесла леди Онор, пристально глядя на меня. – Мысль о том, что я могу навлечь на себя его гнев, не дает мне покоя. Вы уже говорили с ним?
